– IPN: Г-н Истрате, вы прошли, работая сейчас адвокатом, через все три ипостаси, о которых пойдет речь в интервью: адвоката, прокурора и судьи. Когда и где началась ваша профессиональная деятельность?
– Анатолие Истрате: Я начал свою деятельность в 1990 году в качестве следователя в прокуратуре, затем получил повышение и стал заместителем прокурора, заместителем окружного прокурора, районного прокурора. Затем сдал экзамены и стал судьей, проработав 6 лет. После этого в 2009 году я сдал экзамены и получил лицензию адвоката, кем я работаю и в настоящее время.
– IPN: Теперь вы являетесь адвокатом в вашем собственном адвлкатском бюро....
– Анатолие Истрате: Да, Бюро адвоката Анатолия Истрате...
– IPN: У вас есть почти 30-летний опыт работы в сфере правосудия. Что вы увидели при первом взаимодействии с системой? Существующая тогда ситуация оправдала ваши ожидания или нет?
– Анатолие Истрате: Думаю, да, но я был в романтическом возрасте... и это был 1990 год. Действительно тогда была ситуация, когда в прокуратуру приходили работать только те, у кого были способности, и те, кто был частью коммунистической партии. Я не участвовал, никогда не был коммунистом, но был отобран сразу после факультета, когда в Государственный университет пришла делегация из Генеральной прокуратуры и отобрала выпускников юридического факультета для органов прокуратуры. Нам повезло, как и другим, возможно, коллегам, что мы работали вместе с профессиональными людьми, честными, чего сегодня не хватает в органах прокуратуры. Итак, был профессионализм и честность.
– IPN: Когда вы заметили, что все стало меняться? Как изменилась ситуация в системе, я понимаю, что к худшему, на вы изначально нашли хорошие вещи?
– Анатолие Истрате: В моем восприятии, думаю, что ситуация начала ухудшаться примерно в 2008 году. В 2012-2014 годах ситуация уже ухудшилась. Ситуация в 2012-2014 годах привела к тому, что сегодня у нас есть несправедливость. Правосудие провалилось. Деньги европейцев, которые были выделены для молдавского правосудия, практически были брошены на ветер. Думаю, мы не сможем исправить ситуацию за короткое время. Нужна политическая воля, чтобы изменить ситуацию в молдавском правосудии. Сейчас мы находимся в худшем положении. Я был одним из адвокатов, которые боролись с режимом 2016-2019 годов, лучше сказать, я защищал и людей, против которых были возбуждены уголовные дела по политическим критериям. Тогда я думал, что с уходом этого режима мы сможем вернуться к нормальной ситуации. Сегодня я твердо говорю, что ситуация обострилась, и, возможно, за год мы не сможем исправить ситуацию с правосудием в Республике Молдова, исходя и из воли политиков и граждан, но, с другой стороны, и преступников.
– IPN: Ранее вы говорили, что были адвокатом нескольких публичных лиц, о которых мы слышали, таких как Ренато Усатый, Георге Петик, которые являются так или иначе политически аффилированными или даже членами политической партии, партийными лидерами. Будучи их адвокатом, почувствовали какое-то давление?
– Анатолие Истрате: Список дел, возбужденных по политическим критериям, может продолжаться. Есть и дело, возбужденное на имя нашей коллеги - адвоката Анны Урсаки, на исполняющего обязанности примара Игоря Шеремета, который был в Бельцах, и нашего коллегу-адвоката. Речь идет о примаре Дрокии Нине Черетеу, речь идет о примаре Бессарабки Валентине Чимпоеше, и о других уголовных делах, например на имя Валерия Куку, Петика и многих других. Вы должны знать, что мы вместе с женой Анжелой Истрате и другими коллегами-адвокатами начали оказывать юридическую помощь оппозиции примерно с 2013 года. Поэтому преследования и запугивания начались с 2012-2013 годов.
– IPN: И они продолжаются до каких пор?
– Анатолие Истрате: Они продолжаются и в настоящее время. Не думайте, что ситуация прояснилась. Но ситуация была очень серьезной с 2016 по 2019 год, примерно до выборов 2019 года, до лета 2019 года. До тех пор нас адвокатов, меня лично и мою семью преследовали. Они знали, когда мы приходим на работу, когда уходим, с кем мы встречаемся, слушали наши телефоны, мы нашли спецтехнику и в офисе, они увидели, что мы обнаружили ее и стали следить снаружи за офисом, меняли машины, ставили технику, слушали. [ ... ] Наиболее болезненным для адвоката является то, что они угрожали и клиентам, говорили им, чтобы они „оставили адвокатов Истрате” и других адвокатов, с которыми я работал в команде, и тогда „проблемы решатся”. Но это было пылью в глаза для клиентов, потому что в любом случае ситуация не разрешалась до тех пор, пока не принимались решения, пока дело не закрывалось или не выносился оправдательный приговор. Из 32 политических дел, которые были объявлены ПАСЕ и впоследствии подтверждены генеральным прокурором, 11 дел - наши, это 11 уголовных дел. Мне жаль, что после изменения ситуации, то есть прихода г-на Стояногло на должность генпрокурора, мы были вынуждены по 5 делам обратиться в Высшую судебную палату, чтобы получить оправдательные приговоры.
– IPN: Вернемся немного к трем важным составляющим правосудия: адвокату, прокурору, судье. Как вы оцениваете их работу с точки зрения профессии?
– Анатолие Истрате: Я считаю, что все эти три должности важны для осуществления правосудия в Республике Молдова, но сотрудничество между ними отсутствует. Я не имею в виду такое „сотрудничество”, когда происходят эти махинации между адвокатами, судьями и прокурорами, но я имею в виду процесс, даже творческий, когда прокурор, судья и адвокат проявляют свои юридические возможности и знания. Но сегодня у нас нет такого эффекта. Эта ситуация была примерно с 2000 по 2006 год, тогда была такая ситуация, когда получали удовлетворение от работы. Прокуроры с адвокатами соревновались, у кого доказательства более убедительные, и даже судебные инстанции не боялись принимать благоприятные решения. Я работал судьей и не боялся оправдать 29 человек, 29 приговоров. Сегодня судьи... я чувствую это, я даже знаю вещи изнутри, они боятся выносить оправдательные приговоры.
– IPN: Почему?
– Анатолие Истрате: Ну, во-первых, они опасаются, что „если я его оправдаю, то кто-то из общества сразу же обвинит меня в том, что я взял деньги и оправдал его”, потому что у нас так воспринимается правосудие, когда вы даете благоприятное юридическое решение по гражданскому делу или прекращаете уголовное дело, обязательно возникает обвинение в том, что прокурор взял деньги, или судья взял взятку и принял благоприятное решение. И вот этот страх подвергнуться критике, объясняется тем, что благоприятные решения могут помешать судье продвинуться вперед или перевестись из одной инстанции в другую, то же самое происходит и с прокурором, и судьей. Но они сами в этом виноваты, потому что они же создали это восприятие в обществе.
– IPN: Как вы считаете, реформа юстиции является решением для всех этих проблем в системе?
– Анатолие Истрате: Да, конечно. От правосудия могут начаться все реформы в Республике Молдова. Я не поклонник Майи Санду, но я согласен с тем, что она сказала, когда заявила, что придет в парламент с законопроектом о реформе юстиции. Полностью согласен.
– IPN: Еще одна реформа правосудия, другая, чем та, которая была до сих пор?
– Анатолие Истрате: Да, конечно. Только она должна быть, прежде всего, обсуждена со специалистами. Вы знаете, как это происходит у нас, кто разрабатывает законы. У меня нет ничего против НПО, у меня абсолютно ничего нет против них, но законы у нас разработаны теми органами или лицами, которые не работали в этой области, в прокуратуре, в полиции, в судебных инстанциях, а когда отсутствует практика, имея только теорию, эффект другой, чем ожидался. Я был очень рад, когда... и снова вернусь к г-ну Стояногло, я сказал, пусть его утвердят, потому что он бывший прокурор, который знает эту работу, совсем непростую. В прокуратуре были лица, которые не работали в этой области, с которых началась хромота в работе прокуратуры. Я считаю, что самая большая ошибка в деятельности г-на Стояногло в течение года состоит в том, что он не попытался вернуть профессионалов в прокуратуру […].
– IPN: Вопрос, которого многие люди задали бы вам, люди, вовлеченные в уголовных делах. Почему эти процессы рассматриваются так долго, годами?
– Анатолие Истрате: Хороший вопрос. У меня даже вчера было дело о правонарушениях, которое было инициировано в 2012 году, и вот 13 раз первая инстанция высказывается по делу. Или мы, или противоположная сторона подает апелляции в Апелляционный суд и он 13 раз вернул дело для повторного рассмотрения, иногда принимая нашу позицию, в других случаях противоположную позицию. И мне интересно, почему? Потому что есть интерес. Интерес людей к этим делам. Интерес судьи, интерес прокурора, интерес адвоката. Когда прокурор и судья, особенно судья ожидает, что кто-то придет с „поклоном” по данному делу [...] Это все интересы. Хотя, Уголовно-процессуальный кодекс предусматривает разумные сроки.
– IPN: Но не уточняет эти „разумные сроки”?
– Анатолие Истрате: Уголовно-процессуальный кодекс говорит о разумных сроках, но в эти разумные сроки входят поведение сторон, трудность дела и другие обстоятельства. [ ... ] Судьям помогают советники, секретари. Прокуроры имеют советников, которые получают зарплату, и не плохую зарплату. Когда эти должности были введены, они мотивировали это тем, что судьи и прокуроры загружены и должны быть введены эти функции, чтобы облегчить их работу и не нарушать разумные сроки. Сегодня ничего не изменилось, у нас такие же затягивания и те же нарушения […].
https://www.ipn.md/public/index.php/ru/pravosudie-i-nespravedlivost-s-tochki-zreniya-advokata-sudi-prokurora-intervyu-7978_1078314.html