Дмитрий Алайба, министр экономического развития и цифровизации, рассказал в интервью Ziarul de Gardă об экономическом положении Республики Молдова и о реформах, начатых в бизнес-среде. Он также упомянул бюджет на 2024 год и решения, которые он видит и принимает для ликвидации монополий и теневой экономики.
— Мы записываем это интервью в день утверждения бюджета Правительством. Какой бюджет у нас будет на следующий год? Социальный, как в предыдущие годы? У него даже есть название – «Инвестируем для детей». Там есть несколько социальных пособий, выплат для педагогической сферы. Есть ли что-нибудь для экономики?
— Само название этого бюджета на следующий 2024 год говорит о главной цели – вырастить следующее поколение. И это означает следующее поколение предпринимателей, врачей. У нас также есть экономическая составляющая для расширения прав и возможностей молодых людей, для инклюзии в сфере труда, для развития предпринимательства и так далее.Для предпринимателей основным интерфейсом является Организация по развитию предпринимательства – ОРП. Для оказания этой финансовой поддержки были выделены средства, еще около 200 миллионов леев, в том числе через такие программы, как «373», которые, как я считаю, уже успешны, но самое интересное еще впереди. Мы запустили программу «373» в августе, и она предлагает предпринимателям займы на фиксированных, понятных и предсказуемых условиях, чтобы они могли финансировать свои инвестиции, развиваться. Всего за несколько месяцев благодаря этой программе мы инвестировали более полумиллиарда леев. Мы охватили примерно 140 бенефициаров через эту программу. Один из моих любимых показателей – то, что количество рабочих мест для участвующих предпринимателей увеличилось на 20%.
Если мы хотим, чтобы у нас была развитая, цивилизованная, сильная страна, это означает, прежде всего, поддержку реформ в экономике, чтобы они могли удовлетворить растущие потребности нашего населения. Наши люди хотят достойной зарплаты, хотят возможностей, хотят быть уверенными в завтрашнем дне здесь, дома, и они хотят знать, что страна движется в правильном направлении. И без некоторой степени оптимизма в отношении экономической устойчивости и стабильности это невозможно. Когда вы видите, что страна не становится богаче, не развивается, вы, наверное, не так ясно представляете свое будущее здесь, дома.
— И страна стала богаче с тех пор, как Вы пришли к власти?
— Могу вам сказать только одно – сейчас не лучшее время, чтобы управлять экономикой, и я знал это с первого дня, когда вступил на эту должность. Но также сейчас самое время провести грань между этой стагнацией, которую мы наблюдаем на протяжении десятилетий, и подготовкой к экономическому рывку.Пришло время провести эти смелые реформы, которые, возможно, иногда сложно объяснить. Они сложные, но в совокупности они обеспечат экономический импульс, который нужен нам как стране. И это очень хорошо для нас. Мы знаем, что нужно делать, и мы это делаем. Вместе с коллегами, вместе с командой из министерства, с коллегами из Правительства.
— Какой экономический рост Вы ожидаете увидеть в конце года? Данные из информационной заметки по бюджету показывают, что первая часть года была не очень оптимистичной. У нас наблюдается снижение в различных отраслях экономики. И инвестиции, и промышленное производство, и потребление снизились. Я видела, что Вы прогнозировали рост на 2,5%.
— Примерно. Я хочу высказать две идеи. Прежде всего, мы настолько близки к этой войне, что она действительно создает и порождает экономические последствия, и это не оправдание, а объективная реальность. И спросите об этом любого экспортера, и любой предприниматель подтвердит это. Самое лучшее, что может случиться с нашей экономикой, – это окончание войны.И точка.
В то же время проблемы нашей экономики начались не с этой войны. Мы унаследовали глубоко нереформированную, бюрократизированную, застойную экономику, без четкого видения, куда должна двигаться эта страна и ее экономика, иногда с некомпетентными учреждениями и очень часто – с коррумпированными органами. Это реальность, которую мы получили.
Вы прекрасно знаете, что в прошлом году было снижение почти на 6%, вызванное только этими наложившимися друг на друга кризисами: войной, энергетическим кризисом, беженцами, инфляцией и засухой 2022 года. В первом семестре у нас была такая инерция, когда экономика все еще не пришла в себя, но у нас уже есть положительные сигналы за сентябрь текущего года по сравнению с тем же периодом прошлого года. Мы видим, что экспорт растет на 9%, сельское хозяйство – на 28%, даже промышленность восстанавливается на 1,5%, а инфляция уже ниже 9% и продолжает падать. Экономические агенты начинают инвестировать.
Итак, восстановление есть, хоть и осторожное. Оно более медленное, чем можно было ожидать, потому что после ковида восстановление было внезапным. Сейчас все иначе, потому что у деловых людей еще нет уверенности, и мы это понимаем. Но роль государства здесь заключается в том, чтобы провести необходимые реформы, чтобы снизить неэффективность предпринимателей, что мы и делаем. Вот почему мы безжалостно сокращаем бюрократию, которая порождает коррупцию, неэффективность и убытки. Только благодаря нашим усилиям по сокращению бюрократии мы экономим для предпринимателей почти миллиард леев за год. Это уже значительное число.
У нас есть основания полагать, что мы все равно закончим этот год хорошо, с плюсовым показателем около 2%-2,5%. Реформы, которые мы планируем сейчас, готовят Республику Молдова к ускоренному экономическому росту, который нам будет нужен в ближайшие годы, ведь мы не можем позволить себе расти на 2% в год. Иначе мы и через 10-20 лет останемся в хвосте Европы. Нам нужен экономический рост на уровне 8-10%.
— Что касается крупных иностранных инвесторов, которых мы все еще ждем, – вы говорили, что некоторые крупные сети магазинов, некоторые бренды, такие как IKEA, Decathlon и другие, могут прийти в Республику Молдова. Придут ли эти компании?
— Я думаю, что в ближайшее время нас ждут хорошие новости в этом плане.Очевидно, что иностранные инвесторы и крупные компании не принимают решения в одночасье. Иногда эти решения принимаются годами, особенно учитывая неопределенность в регионе, но это не значит, что мы не пытаемся.
— Насчет авиакомпаний, мы видели возвращение Wizz Air, хотя рейсов мало. Кажется, их три. Ждем ли мы другие бюджетные авиакомпании?
— Я понимаю, что это будет. Несколько месяцев назад мы передали этот процесс в Министерство инфраструктуры и регионального развития. Я думаю, что это министерство сделает твердое заявление, когда оно будет готово.— Есть ли у нас монополии в национальной экономике?
— У нас есть монополии. Здесь первым шагом является Совет по конкуренции, который должен быть наделен полномочиями и должен бороться с недобросовестностью и монополией.— Где эти монополии?
— Следует вести с ними переговоры. Что мы делаем и как способствуем росту конкурентной среды… Монополии не случайны. Монополии возникают там, где есть барьеры для конкуренции. Поэтому у нас в планах снизить эти барьеры, ликвидировать бюрократию вместе с коррупцией.Мы собираемся убрать абсолютно все, выбросить в мусорку то, что следует выбросить, то есть прежде всего предоставить потребителю доступ к более качественным товарам и услугам и дать равные возможности всем предпринимателям, которые хотят работать и преуспевать.
— А как насчет социальной ответственности этих предпринимателей, связанной с уплатой налогов в условиях, когда так называемая теневая экономика имеет достаточно большую долю в экономике Республики Молдова?
— Сбор налогов связан с Министерством финансов, потому что оно отвечает за обеспечение поступлений в бюджет. Но здесь есть и экономический аспект, потому что если вы не платите налоги, то у вас есть преимущества, низкие издержки, и вы можете уничтожить конкуренцию. Вот почему с экономической точки зрения очень важно создать равные условия.Я могу привести пример патента – он небольшой, но на самом деле не маленький. Всего за четыре месяца после реформы мы отбелили, вернули в законное русло, обложили налогами более 250 миллионов леев.
Однако согласно оценкам, проведенным в прошлом году аудиторской компанией, доля неофициальной экономики, теневой экономики в Молдове достигает примерно 42%. Это очень много. Это значит, что почти каждый второй лей в экономике – теневой. Итак, представьте себе, что мы бы смогли перенести эти потоки в официальную экономику.
— Мы пытаемся представить, но я спросила Вас, как это можно сделать.
— Здесь нет волшебных решений. Нужна прозрачность, регулирование, прежде всего простое, ведь очень часто предприниматели, особенно малые предприниматели не решаются открыть официальный бизнес. Они могут работать 5-10 лет в тени, потому что предприниматели боятся проверяющих, продажных инспекторов, которые приходят их «доить», простите за выражение, приходят вымогать деньги, потому что такова реальность малого предпринимателя в регионе.Битой ни разу не удавалось отбелить экономику. Упрощая, устраняя фактор коррупции и этих инспекторов, о которых я сказал, можно получить все шансы постепенно отбелить экономику, но это тоже не происходит в одночасье.
Нам все еще нужно, скажем так, два года, чтобы довести дело до стадии, когда мы просто не узнаем, как работает наша экономика. И это – я говорю со всей ответственностью – немалая цель. Мы действительно хотим стать самой дружелюбной для бизнеса страной на континенте, но этого не произойдет за год или два. Мы как администрация взяли на себя эту задачу и мы будем ее выполнять.
— Спасибо за эту беседу.
Интервью брала Наталья ЗАХАРЕСКУ