Выступление заместителя главы Бюро по реинтеграции Николая Цвяткова в эфире телеканала Primul in Moldova вызвало бурю дискуссий в прессе и соцсетях.
Вернее, даже не само его высказывание о том, что ключ к решению приднестровского конфликта заключается в перераспределении государственных полномочий между Кишинёвом и Тирасполем, а реакция на это спикера парламента Игоря Гросу, назвавшего федерализацию “моделью манкурта”.
Ирония заключается в том, что “манкуртами” Гросу по сути, назвал ОБСЕ, США, ФРГ, экс-канцлера Германии Ангелу Меркель, бывших президентов Украины Леонида Кучму и Виктора Ющенко, и даже нынешнего вице-премьера по реинтеграции Олега Серебряна, которые в разные годы поддерживали и продвигали проекты по федерализации Республики Молдова.
“Манкурт” Козак
“Меморандум Козака” или “План Козака” – пожалуй, самый известный план по федерализации Республики Молдова, чуть было не доведенный до конца. А для молдавских правых и крайне правых партий он вообще сродни чесноку для вампира. Хотя тогдашний заместитель кремлёвской администрации Дмитрий Козак только дал документу своё имя, а писали его совсем другие люди.
План урегулирования приднестровского конфликта путём создания на территории страны ассиметричной федерации, на 80% был написан Валерием Лицкаем и Марком Ткачуком, занимавшими тогда посты главы МИД Приднестровья и, соответственно, советника президента Республики Молдова. Оставшиеся 20% дописали подключившиеся потом депутат Вадим Мишин и министр реинтеграции РМ Василий Шова.
Документ был написан, представлен и даже парафирован сторонами в 2003 году. Как вспоминал потом журналист, представитель агентства ТАСС в Молдове Валерий Демидецкий, после неудачной попытки Владимира Воронина заменить Игоря Смирнова на кого-то более удобного для переговоров, отношения между двумя берегами Днестра осложнились. Воронин попросил президента РФ Владимира Путина о помощи в приднестровском урегулировании, и тогда в Молдову был прислан первый заместитель руководителя администрации президента России Дмитрий Козак, который играл роль “челночного дипломата”. Он был гарантом того, что Кишинев и Тирасполь договариваются о каких-то вещах, а он, как нотариус, удостоверяет подпись одного и другого.
“Меморандум об основных принципах государственного устройства объединенного государства” 2003 года предусматривал создание ассиметричной федерации с тремя субъектами: Молдова, Приднестровье и Гагаузия. Согласно плану Козака, законодательным органом будущей федерации должен был стать двухпалатный парламент: Палата представителей (71 депутат) и Сенат (26 депутатов, из них 13 - представители Молдовы, 9 – Приднестровья и 4 - Гагаузии).
Предполагалось, что федеративная Молдова будет нейтральным и демилитаризированным государством. Условия и порядок упразднения вооруженных сил, социальные и иные гарантии военнослужащим РМ и Приднестровья предполагалось определить федеральным органическим законом. Документ предусматривал, что Приднестровье и Гагаузия смогут блокировать законопроекты, противоречащие интересам автономий. Чиновники федеральных органов власти на территории Левобережья могли назначаться только с согласия Тирасполя. При этом “Меморандум об основных принципах государственного устройства объединенного государства” давал право России размещать свои войска в Приднестровье сроком на 20 лет в качестве гарантов урегулирования конфликта.
Существуют сразу два варианта парафированного “Меморандума Козака”. Как вспоминал потом сам Дмитрий Козак, когда Владимир Воронин уже поставил подпись под первым вариантом, он “потом вдруг сказал, что в документе есть довольно жёсткие требования, которые могут вызвать отторжение у политической элиты республики. Это, по-моему, требование по поводу второго государственного языка – русского. И он попросил нас аннулировать прежние договоренности, несмотря на то что они уже были подписаны и Ворониным, и Смирновым. Кишинёв захотел провести ещё один раунд переговоров”.
Тогдашняя оппозиция развернула масштабные акции протеста против подписания “Меморандума Козака”. В 2016 году один из авторов документа Марк Ткачук заявил “Комсомольской правде”, что ситуация могла пойти по самому губительному сценарию – уличные протесты могли привести к свержению власти ПКРМ. Активно препятствовали подписанию документа и в Вашингтоне, хотя еще год назад поддерживали идею федерализации Молдовы. Согласно воспоминаниям Дмитрия Козака, 20-21 ноября 2003 года, когда он находился в самолете, ему позвонил на мобильный телефон президент Молдовы Воронин.
“С 5 до 11 утра у президента Воронина что-то изменилось. Он сказал: “Возвращайтесь срочно, ко мне пришел американский посол, он мне тут такого наговорил”. И вернувшись из Киева, я услышал: “Мы не можем подписать”. Что там мог американский посол наговорить руководителю суверенного государства, я не представляю. Но за это время удалось сломать то, что было наработано с таким трудом”, - вспоминал Козак.
По мнению Москвы и Тирасполя, “Меморандум Козака” был уникальным шансом для разрешения приднестровского конфликта. Отказ официального Кишинева в самый последний момент подписать его привел к резкому ухудшению молдавско-российских отношений, которые потом так и не были восстановлены в объеме, существовавшем до кризиса 2003 года.
“Манкурт” Ющенко
В 2005 году уже Украина разработала свой проект по урегулированию приднестровского вопроса, получивший название “плана Ющенко”. По словам тогдашнего министра реинтеграции Молдовы Василия Шовы, к подготовке текста документа приложил руку и официальный Кишинев.
План Ющенко иногда сравнивают с планом Козака, утверждая, что, по сути, речь идет об идентичных документах. И все-таки в них есть различия, принципиальные как для Кишинева и Тирасполя, так и для России.
Во-первых, в плане Ющенко прямо не говорилось о федеративном устройстве Республики Молдова, хотя план Киева и предлагал предоставить Приднестровью расширенную автономию. В отличие от плана Козака, документ уже не содержал право Приднестровья выйти из состава Молдовы, если она вдруг решит присоединиться к другому государству, например, Румынии.
В плане Ющенко вопрос о присутствии российских войск в Приднестровье был обойден, зато предлагалось трансформировать созданный в 1992 году Россией, Приднестровьем и Молдовой формат миротворческой операции в международный механизм военных и гражданских наблюдателей.
Есть версия, что за “планом Ющенко” на самом деле стоял Европейский союз, только что благополучно справившийся с очередным этапом расширения и стремившийся к максимальной вовлеченности в ситуацию на своих границах (как раз в 2005 году ЕС и США стали наблюдателями в переговорах, что превратило пятисторонний переговорный формат в формат “5+2”). Однако Тирасполь категорически не устроили некоторые “принципиальные” моменты из плана Ющенко, да и Россия не хотела отдавать инициативу в урегулировании конфликта Киеву и ЕС.
“Манкурт” Меркель
К 5-й колонне, если исходить из “классификации” спикера Гросу, можно отнести и такого уважаемого политика, как бывший канцлер Германии Ангела Меркель.
После того, как в 2003 году Москва представила свой план федерализации Молдовы (“план Козака”), Вашингтон резко изменил свою позицию по этому вопросу. С тех пор США, Великобритания и страны “Новой Европы” твёрдо выступают за включение Приднестровья в унитарную Молдову. А вот официальный Берлин времен Меркель поддерживал идею федерализации РМ, сблизившись по этому вопросу с Москвой.
Москва и Берлин вплотную занялись совместной подготовкой решения приднестровского конфликта в июне 2010 года в ходе переговоров Дмитрия Медведева и Ангелы Меркель. Речь идёт о так называемом “Мезебергском меморандуме”, который предусматривал создание Комитета Россия-ЕС по вопросам внешней политики и безопасности, одной из целей которого было урегулирование вооруженных конфликтов. А в качестве первоначальной цели сотрудничества в этом направлении был назван приднестровский конфликт.
Именно в Мезеберге впервые прозвучало, что Россия и Германия попытаются решить проблему Приднестровья через трансформацию Молдовы из унитарного государства в федерацию. В свою очередь и российская сторона соглашалась пойти на компромисс. Как писал в 2011 году американский геополитический журнал “Stratfor”, Приднестровье получает постоянную квоту на представительство в парламенте Молдовы (возможно, пропорционально численности населения - 12-13%). Взамен Россия пообещала рассмотреть вопрос о включении в миротворческий формат в Приднестровье представителей ЕС или ОБСЕ.
О “плане Меркель” по федерализации Молдовы говорили и в 2012 году, но после событий на Украине в 2014 году и серьезного ухудшения отношений между ЕС и РФ эта тема сошла на нет.
Почему правые так боятся федерализации?
В Республике Молдова, как и отметил в своём ставшем скандальном телеинтервью Николай Цвятков, слово “федерализация” приобрело оттенок ругательного. Хотя в мире насчитывается 28 федеративных государств – от Российской Федерации до Федеративной Республики Германия. Даже “оплот мировой демократии”, священный для многих молдавских правых политиков – США – являются федерацией.
Истерики на тему федерализации правыми политиками РМ устраиваются постоянно, как только кем-то поднимается этот вопрос, хотя сама по себе федерализация – это концепт, он не статичен, и всё зависит от того, что именно будет в него вложено в ходе переговоров и обсуждений. Есть совершенно разные формы федераций – и по своей структуре, и по характеру взаимоотношений между федеральным государством в целом и его частями.
Есть симметричные федерации – с одинаковым правовым статусом субъектов. К таковым, например, относятся США или Германия.
Есть ассиметричные ассоциации, где у субъектов различный конституционно-правовой статус. Например, как в России. Есть “мягкие” федерации, субъекты которых имеют право выхода из состава, и так далее. Но правый политический сегмент Молдовы не приемлет эту форму государственного устройства в принципе. И на это есть целый ряд причин.
Федерализация Республики Молдова в любом случае будет предусматривать, что субъекты Федерации – Приднестровье и Гагаузия будут иметь определенное квотирование в руководящих органах страны. Например, проект федерализации ОБСЕ 2002 года предусматривал создание двухпалатного парламента. В нижней палате должен был заседать 71 депутат и каждому территориальному образованию будущей федерации гарантировалось представительство, пропорциональное количеству избирателей. А верхняя палата должна была состоять из 30 депутатов – поровну от каждого субъекта федерации. В таких условиях очевидно, что при создании молдавской федерации электоральные шансы правых партий значительно снизятся – они не наберут большого количества голосов у приднестровских или гагаузских избирателей, поэтому парламент объединенной страны будет преимущественно левоцентристским. А спикер Гросу еще на президентских выборах 2020 года, перекрыв дорогу в Варнице для избирателей Приднестровья, ясно и чётко сказал, что не допустит, чтобы “сепаратисты решали судьбу Молдовы”.
Во-вторых, уже 30 лет десятки, если не сотни молдавских НПО замечательно кормятся за счет грантов, выделяемых Евросоюзом и прочими международными структурами на сближение двух берегов Днестра, процесс реинтеграции, урегулирования и прочие вещи, связанные с нерешенностью приднестровского конфликта. Например, одним из таких активных грантоедов, два десятка лет плотно сидевших на этой тематике, был бывший начальник управления межведомственной комиссии по согласованию государственной политики в населенных пунктах левобережья Днестра, программный директор Института публичных политик, директор-координатор ассоциации по поддержке доверия, мира и стабильности “Increderea”, а ныне депутат ПДС Оазу Нантой. Понятно, что никто из этих грантоедов не хочет лишаться такой питательной кормушки.
В-третьих, официальному Кишиневу, особенно если у власти находятся партии правого толка, всегда необходим какой-то внутренний или внешний “враг”, на которого всегда можно списать свои провалы в экономической или социальной политике. За минувшие годы молдавские власти не раз раскачивали ситуацию на приднестровском направлении, чтобы переключить внимание общественности со своих промахов или каких-то теневых схем. Как, впрочем, неоднократно это делал и Тирасполь. Так что тут всё взаимно.
В-четвертых, вся истерика на тему федерализации, в том числе и со стороны Бухареста, связана с тем, что при реализации плана создания Федеративной Республики Молдова будет снят вопрос об исчезновении РМ как государства – никакой “унири” и никакого НАТО, с которым официальный Кишинев в последнее время так тесно сотрудничает, несмотря на нейтральный статус государства.
В-пятых, молдавские правые, а вместе с ними и Запад образца 0-20-х годов совершенно обоснованно опасаются, что в объединенном молдавском государстве возобладают силы, ориентированные на Россию, и влияние Москвы на территории РМ усилится.
Потому-то правые политики в штыки воспринимают любой вариант урегулирования, где предусматривается создание федеративного государства. И будут травить любого чиновника или политика, который, как Николай Цвятков, осмелится просто упомянуть термин “федерализация” или сказать, что “у нас есть один субъект – признанная Гагаузская автономия, и это уже делает госустройство Молдовы отчасти федеративным”.
И хотя на самом деле Цвятков прав: не важно, как назовешь то, что получится в результате переговоров, а важно содержание договоренностей, в результате которых наступит мир на молдавской земле, за свои слова он поплатится. Потому что спикер Гросу считает их “антигосударственными”. И потому что спикер Гросу, являющийся председателем правящей партии, фактически отдал приказ, сказав журналистам, что ждёт наказания заместителя главы Бюро по реинтеграции, который “не должен был быть там давным-давно”.
При этом, если спросить у тех, кто теряет самообладание от одного только слова “федерализация”, что же конкретно они предлагают для решения приднестровского конфликта, то ответ мы вряд ли услышим. Его просто нет.
Ксения Флоря