Молдова: президентские выборы как государственное самоубийство
События в Молдове традиционно на периферии внимания российского экспертного сообщества. На
слуху немногое. Долгое время этой страной негласно правил олигарх Владимир Плахотнюк. На последних парламентских выборах в феврале 2919 года его Демократическая партия вышла предсказуемым лидером гонки. Тем не менее, жесткая и удивительно единодушная позиция России, Евросоюза и США привела к тому, что Плахотнюк бежал из Молдовы, а вчерашние политические антиподы – проверопейская и пророссийская оппозиция — создали антиолигархическую коалицию во главе с правым премьером Майей Санду. Коалиция продержалась полгода. Затем Майя Санду была отправлена в отставку. Появилась новая коалиция.
В конце текущего года в Молдове пройдут президентские выборы. Но эти выборы не просто способны дестабилизировать положение в Молдове и регионе, но являются бессмысленным и незаконным «политическим упражнением».
Гражданская капитуляция как панацея
Выборы в Молдавии назначены на ноябрь 2020 года. С одной стороны, до голосования полно времени. С другой стороны, крайне недостаточно для того, чтобы избежать самого гибельного и, одновременно, самого вероятного сценария развития событий. Региональный апокалипсис выглядит уже более, чем правдоподобно. В его воронку будут втянуты Молдова, Украина, Россия, Румыния и, соответственно, ЕС.
Что, собственно, случится?
На выборах сойдутся два фаворита. Это — Майя Санду и Игорь Додон.
Санду — фаворит молдавских правых и их партнеров в ЕС. Додон — лидер зрительских симпатий в левом сегменте Молдовы и неизменный победитель кастингов на лучшего молдавского друга в Москве.
Считается, что самые высокие шансы на победу у Додона. Но то, что у Санду и ее сторонников самые высокие шансы опротестовать итоги выборов, как заведомо «не демократических» – не сомневается никто. Опротестовать с опорой на экзит-полы, заключение международных наблюдателей и высокий уровень площадной поддержки. Всего этого у Додона нет. И потому, кто бы ни выиграл выборы, президентом станет Майя Санду.
Это не самое интересное. Гораздо интереснее другое. Что будет делать Майя Санду на второй день после инаугурации? – Даст, наконец, долгожданный бой коррупции? Остановит массовый исход людей из Молдовы? Начнет в форсмажорном темпе бороться c нищетой? Соберет креативную команду, способную найти решения, как кажется, не решаемых в принципе вопросов местного экономического развития?
Шесть месяцев ее недавнего премьерства в коалиции с социалистами Додона похоронили эти романтические надежды. Майя Санду не «про это». Она как бы про европейские принципы и ценности. Тоже, вроде бы, неплохо. Интенсивная европейская терапия современной Молдове точно не помешала бы. И у Майи Санду в этом смысле был шанс продемонстрировать свою верность этим самым европейским принципам и ценностям, безоговорочному следованию верховенству права.
Но этот шанс был не столько упущен, сколько провален. После бегства местного злодея – олигарха Плахотнюка – коалиционное правительство Майи Санду так и не решилось ни на одну серьезную меру по деолигархизации Молдовы. За исключением эмоциональной парламентской декларации.
Ни один из соучастников Плахотнюка по захвату государственных институтов не был привлечен к ответственности – ни в среде силовиков, судей, членов правительства, ни среди депутатов от правящей в течение последних лет Демократической партии. Единственное волевое решение, принятое Санду — произвольная отмена результатов конкурса на пост Генерального прокурора. Мотив был простой – ей кандидат не понравился. Каприз в духе сезонных истерик бежавшего олигарха.
В то же время Майя Санду тщательно оберегает свою монополию на последнее панацейное решение для Молдовы. Оно не замысловатое, как все панацеи. Его идея на поверхности и не требует никаких трудоемких интеллектуальных изобретений. Посты в фейсбуке, декларация Парламента, митинг на площади, пресс-конференция – и вот и вся технология внедрения. Идея действительно проста: интеграция в ЕС через Румынию.
Как решит народ, так и будет – обычный деликатный ответ Санду по этому поводу. Санду умеет молчать на эту тему красноречивее самых громких сторонников объединения Молдовы и Румынии. Она умеет подразумевать это гораздо четче, чем это звучит из уст самых искренних последователей Иона Антонеску. В то же время, в свите всех тех политических партий, которые поддержат Санду во втором туре, ответ о будущем Молдовы звучит гораздо определеннее.
Кроме румынского транзита для Молдовы никаких иных ясных и четких проектов либо стратегий у Майи Санду нет. И уже никого не впечатляет селфи, на котором Санду и ее тогдашние коллеги по молдавскому правительству позируют в качестве избирателей на выборах президента Румынии. Они граждане этой страны. Соответственно, отдают свой гражданский долг.
Это вовсе не значит, будто на второй день после выборов, в одночасье случится потеря молдавской государственности, а границы Румынии расширятся до Днестра. Румыния – член ЕС, да и в самой Молдове процедура потери государственности не столь проста. Все будет чуть сложнее.
Старт «Великому объединению» даст какая-нибудь парламентская декларация или дорожная карта ассоциации Молдовы и Румынии во имя целей европейской интеграции, рассчитанная на лет 15-20. Но одного этого признания в политической капитуляции будет достаточно для быстрого и окончательного институционального крушения молдавской республики, дисфункции всей системы власти, политического и экономического банкротства, гражданского поражения.
Схлопывание молдавской государственности и попадание ее территории в зону румынской гуманитарно-политической опеки немедленно обнажит все больные нервы локальной геополитики.
Эскалация напряженности румынско-украинских отношений неизбежна. Старые вопросы о принадлежности Северной Буковины и южной Бессарабии (Черновицкая область и часть Одесской области Украины) обнаружатся в повестке дня внешней политики двух государств. Напомним, что до 1940 года все эти земли являлись частью румынского королевства.
Гагаузская автономия предсказуемо объявит о своей независимости, а искушение признать независимость Приднестровья появится не только у России. Не стоит забывать, что Приднестровье – это до 1940 года территория бывшей молдавской автономии в составе Украины, а нынешнее приднестровское руководство в своих бизнес-отношениях с Киевом зашло гораздо дальше, чем в партнерстве с Москвой. Это сегодня Украина – последовательный партнер Молдовы по поддержанию ее территориальной целостности. Какой будет позиция Киева, если молдавская республика начнет сыпаться и превратится в очаг гуманитарной катастрофы – предсказать невозможно.
Социалистическая симуляция
Можно и нужно спорить с таким прогнозом. Кому-то он покажется более, чем авантюрным, кого-то, напротив, он вдохновит. Но ничего более конструктивного из молдавских президентских выборов не получится. И проблема тут далеко не только в Майе Санду и Фан-клубе ее гиперактивных сторонников. С каждым днем этот сценарий становится все более и более реалистичным благодаря суицидальной деятельности Игоря Додона.
Нет, об объединении Молдовы и Румынии Додон не мечтает. Напротив, везде и всюду клянется знаменами древней Молдовы, ее самобытной историей и неповторимой молдавской идентичностью. Но за три года, проведенных Додоном в президентском дворце, число сторонников объединения с Румынией среди молдавских граждан возросло в три раза. Причем, это не какие-то националисты, поющие с утра до вечера румынские гимны. Это разноязыкие молдавские граждане, отчаявшиеся добиться хоть какой-то справедливости в Молдове, не верящие в способности своей страны измениться к лучшему. Европейская Румыния для них – символ хоть какой-то надежды и физиологического выживания. Особенно на фоне местной социальной деградации и демонстративной коррупции.
И персональная роль Додона в этой растущей гражданской капитуляции особенно значительна. Все озвучиваемые им проекты – от Евразийской интеграции для Молдовы до взвешенного партнерства и с Россией, и с Евросоюзом; все его социальные посылы и обещания по борьбе с коррупцией – не просто оказались фальшью, они просто не могли не оказаться фальшью.
Это очень тяжело принимать и умом и сердцем его сторонникам, но все, что делал Додон, находясь в президентском дворце в период правления Плахотнюка, все, что он делает после бегства Плахотнюка – не имеет никакого отношения к политической деятельности. Политика для Додона существует исключительно в одном единственном амплуа – получать сверхприбыльные доходы при нулевых инвестициях. Все остальное – блажь для романтиков и неудачников.
К примеру, Плахотнюк при помощи карманного Конституционного Суда семь раз отстранял Додона от поста президента. Каждый раз на пару часов, пока принявший на себя президентские полномочия премьер-министр не подпишет какой-то документ, который отказывается подписывать Додон. Каждый раз сторонники Додона готовились выйти на площадь и защитить репутацию своего лидера. Но это были уже все те же — блажь и романтика, а потому Додон всегда сдерживал подобные странные и неуместные порывы. Подумаешь, отстранили. Это же всего на два часа.
Паразитируя на своей пророссийской и социальной риторике, которая всякий раз конъюнктурно уточнялась, Додон и его Партия социалистов в течение многих лет безопасно точно так же паразитировали на нищете и отчаянии молдавского общества. Эта часть общества серьезно превосходит по численности любых сторонников объединения с Румынией. Но именно этот сегмент сейчас пребывает в растерянности и совершенной демобилизации. Потенциал его гражданской активности почти полностью исчерпан следующими раз за разом разочарованиями в Додоне и его обещаниях. Его симуляция борьбы за справедливость и государственность вызывает только раздражение и тихую ярость.
За все эти годы Додон и социалисты так ни разу не пережили ни одного подлинного политического сражения. Находясь под ревнивой опекой Плахотнюка, они, будто ряженные игровики, исполняли отведенную им роль в организованном договорном шоу и получали причитающуюся часть голосов и процентов.
Единственным исключением из правил стали события начала июня 2019 года. Тогда усилиями России, Европейского союза и США Плахотнюк оказался за пределами Молдовы, а социалисты заключили антиолигархическую коалицию с молдавскими правыми. Но и этой коалиции не случилось бы, если бы не решительные действия России. Додона в буквальном смысле оттащили от подписания иной коалиции – с самим Плахотнюком.
Но уже через шесть месяцев Додон, переутомленный реальной политикой, отправляет нервную Санду в отставку. В Парламенте формируется негласная коалиция социалистов с Демократической партией Плахотнюка и новое правительство – правительство так называемых технократов.
За последние месяцы правления этого правительства ничего особенно технократического не происходило. За исключением резкого взлета цен и тарифов и тихой легализации всех старых схем и бизнесов беглого олигарха. Афилированные с ним компании в сфере IT продолжили обслуживать переоцененные контракты с государственными структурами. Некоторые государственные монополии, находившиеся под контролем Плахотнюка, были приватизированы, сохранив при этом и своих реальных хозяев, и эксклюзивное положение на рынке.
Технократическое правительство добило остатки Академии наук, объявило работникам культуры, что «художник должен быть голодным», и, не снижая своей пророссийской риторики в сельской местности, готовится подписывать новое соглашение с НАТО.
Никаких особенных перемен не случилось и в части укрепления молдавской независимости. Несмотря на то, что Додон и социалисты каждые полгода анонсируют все новые и новые планы противодействия объединению Молдовы и Румынии, новый премьер-министр — такой же обладатель румынского гражданства, как и Майя Санду.
Главное: произошла не только повсеместная амнистия Демократической партии, эта партия просто вернула себе де факто центральное, определяющее положение в молдавской экономической и административной жизни. Все наработанные коррупционные приемчики этой структуры, которую молдавские эксперты именуют не иначе, чем ОПГ (организованной преступной группировкой), вновь стали сутью ежедневной молдавской практики.
Когда возмущенные избиратели Додона и социалистов указывали им на все это, они получали примерно такой замысловатый ответ: «Мы, конечно, сожалеем, но у нас нет никакой коалиции с демократами, нести ответственность за всех этих крупных и мелких олигархов мы не собираемся, нужно пережить зиму, добиться взаимопонимания с партнерами из МВФ, а там – видно будет».
Наступила весна. Стало действительно виднее. Обещание России предоставить Молдове кредит в 200 миллионов евро, приближение даты такого возможного решения, грезы о масштабных подрядах и распилах лишили демократов и социалистов остатков ритуального приличия.
4 марта обе партии заявили о своей готовности создать открытую коалицию. Часть демократов, предчувствуя опасный финал этой затеи, откололась и заявила о своей верности западным ценностям и идейной близости к партии Майи Санду. А социалисты принялись на всех телеканалах убеждать своих избирателей в том, что Демократическая партия без Плахотнюка – это никакая больше не криминальная группировка, а организация людей с большим опытом, авторитетом и связями.
С этого момента действующая власть обрела карикатурно-демонические черты, столь важные для того, чтобы атака на эту власть со стороны Майи Санду и ее сторонников приобрела искомую хрестоматийную легитимность. Власть Додона – стала именоваться пророссийским олигархическим режимом. Одновременно! Отличное клише для того, чтобы повеселиться на площадях молдавской столицы.
Теперь Додон и его соратники могут рассчитывать в лучшем случае на то, что избиратели поддержат их, как меньшее зло. Но защищать и отстаивать такой свой выбор, такой вид специфического зла, — никто из них точно не будет.
Кому нужны президентские выборы?
Зачем Майе Санду это президентское ристалище? – ответ на поверхности. Зачем это изощренное самоубийство Игорю Додону? – совершенно не ясно. Хотя тут ответы тоже не следует искать слишком глубоко. Оставшиеся месяцы, сопровождаемые повышением ставок его неизбежного президентства, это – деньги, много денег, разных денег. То есть в основе его мотива — простая материальная выгода.
Азартный Додон эту выгоду упускать не хочет. Расчетливый финансист берет в нем верх над человеком, который самостоятельно никогда никакой политикой не занимался. Он всегда лишь ловко извлекал выгоду из чужих рискованных решений. Он и на этот раз рассчитывает на то, что, как минимум, сохранит самого себя. Пусть не в президентском качестве, но в амплуа состоятельного рантье. Где-нибудь в Греции, поближе к обителям на Афоне. Откуда социалист Додон периодически любит объявлять о своих крестовых походах против «атеизма и морального релятивизма».
Остался последний вопрос. Зачем эти выборы самой Молдове? – вопрос кажется более, чем странным. Понятно, что очередные выборы бесполномочного президента, в самом оптимистическом случае просто ничего не решают для Молдовы.
А что, эти выборы можно каким-то образом избежать?
Парадокс всей нарастающей конфликтной ситуации как раз и состоит в том, что сами выборы эти не просто неуместны. Они — незаконны. Прямые президентские выборы в Молдове – это яркое, преступное наследие режима Плахотнюка. И тут нет никаких преувеличений. Более того, тщательная и бережная защита этой правовой новации и Майей Санду, и Игорем Додоном – выдает в них обоих преемников дела олигарха.
И никак иначе! В марте 2016 года Конституционный суд Молдовы изменил то, чего он изменять не имел права, а именно – Конституцию. Основной закон в Молдове, как и в большинстве стран, можно изменять только конституционным большинством в Парламенте либо путем референдума.
Но в 2016 году власть Плахотнюка висела на волоске. Массовые протесты против олигархического режима едва не завершились штурмом Парламента. И тогда Плахотнюк бросил протестующим кость – прямые президентские выборы. Конституционный суд быстро подредактировал Конституцию. Бесполномочную, ритуальную фигуру президента решили теперь избирать не в Парламенте, а всенародно. Тут же появились фавориты на правом и левом политическом поле — Майя Санду и Игорь Додон. Протестная энергия раскололась. Народ получил зрелище и на некоторое время забыл о Плахотнюке. Расчет оказался точным, хотя и преступным.
Выборы проходили под полным контролем Плахотнюка. Никаких тебе экзит-полов, войны социологических опросов, опротестования результатов. Никаких возмущений ни со стороны Додона, ни Санду.
То, что теперь выборы пройдут иначе, не сомневается никто. Даже придворные аналитики Додона панически публикуют статьи о грядущем «майдане», стараясь видимо убедить Майю Санду стать на путь исправления и отказаться от коварных замыслов. Слабая, не авторитетная, лживая власть фактом своего существования уже провоцирует самые разнообразные сценарии насилия над собой. Безопасные сценарии. Несколько дней назад хватило нескольких сот ветеранов приднестровской войны для того, чтобы не только парализовать всю жизнь в столице, но и разбить дверь в правительство. И ничего им за это не было. Не считая, конечно, солидарного комментария Майи Санду, полного сожалений о бедственном положении участников конфликта.
Мина незаконных президентских выборов, заложенная всесильным молдавским олигархом, способна подорвать вместе с Додоном саму молдавскую независимость. Времени остается катастрофически мало для того, чтобы остановить этот мчащийся к пропасти на всех парах погребальный локомотив. И только политическое чудо способно предотвратить неминуемое крушение и масштабную региональную дестабилизацию.
Марк Ткачук – историк, культуролог
Зураб Тодуа – политолог, публицист
Юрий Мунтян – экономист, социолог
