Беркутовцев, обвиняемых в терроризме, передали в Донбасс. На Майдане в 2014 году они защищались от протестующих.Фото: Александр КОЦ, Дмитрий СТЕШИНВ рамках обмена пленными Киев передал Донбассу пять экс-бойцов Беркута. Трое отправились в Луганск. Двое – Сергей Зинченко и Павел Аброськин – в Донецк. «Комсомолка» пообщалась с ними в больничных стенах.
- Правительство Украины по политическим мотивам удерживало нас в Лукьяновском следственном изоляторе, – рассказывает бывший боец спецподразделения «Беркут» Сергей Зинченко. – Нас арестовали 3 апреля 2014 года. Сначала обвиняли в убийстве двух и более лиц, потом, когда стало ясно, что в деле никаких улик нет, чтобы нас не выпустить, они переквалифицировали обвинение и выдвинули нам статью по факту «террористического акта». Они считают, что мы террористы, которые убили мирных граждан. Эта статья предусматривает только содержание под стражей.
- Как все было на самом деле? Кто и откуда стрелял в дни Майдана?
- Стрельба, на самом деле, происходила очень скрытно. Увидеть все это было очень непросто. Самих стрелков мы увидели только когда рассматривали материалы дела и знакомились с видео. Там четко видно минимум 35 человек с оружием из числа «майдановцев». Их выстрелы 20 февраля четко зафиксированы на видео. В тот день первыми начали гибнуть сотрудники правоохранительных органов. В пять утра со здания консерватории начали стрелять по сотрудникам милиции. Это установлено следствием. Несмотря на предвзятость, они были вынуждены это признать. В результате этой стрельбы погибло трое наших сотрудников, еще 39 были ранены из огнестрельного оружия, потом еще один был убит и еще один был ранен. Эти доказательства были прикреплены к делу.
Бывший боец спецподразделения «Беркут» Сергей ЗинченкоФото: Никита МАКАРЕНКОВ
- Людей, которые были на Майдане, окрестили в Украине мирными демонстрантами. Вы все видели. Можете согласиться с этим?
- Разные люди были. Были и мирные, были и агрессивно настроенные - такие пришли с определенной целью – нанести увечья сотрудникам милиции. Вс это было задумано и подготовлено, чтобы к власти пришли представители оппозиции. Стрельба по милиции началась еще 18 числа, когда было так называемое «мирное наступление» на Верховную раду. Тогда ранили нашего замкомандира. После этого поступала информация, что на Майдан движутся вооружённые люди, а уже 20 числа все началось. К тому времени мы думали, что все уже закончилось, но они начали стрелять.
- У вас было оружие, которым вы могли воспользоваться?
- У нас были щиты, дубинки и спецсредства, которые применять категорически запретили. Просто стояли и терпели. А они нас провоцировали – бросали коктейли Молотова, камни, брусчатку, дубинки. Мы на эти провокации не поддавались. Был такой приказ. В соответствии с законом, каждый правоохранитель, видя правонарушение, обязан реагировать, но нам запрещали что-либо предпринимать.
- Какое обращение с вами было во время нахождения под следствием? Были пытки и издевательства?
- Физически ничего такого не было. Было моральное давление на семью. Не давали свиданий. Говорили, что жена и родители не дождутся меня никогда. Сейчас все мои родственники остались дома – в Украине. Сам я из Черниговской области. Когда я приехал сюда, я сразу же с ними связался. Поговорил с мамой и женой по телефону. Они сказали, что главное, что я на свободе.
- Когда вам поменяли меру пресечения, вы видели, что радикалы начали протесты?
- Суд проходил по видеоконференции. В это время мы были в следственном изоляторе. Мы видели, что происходит в зале заседаний, видели, что уже заблокировали пути нашего выезда из изолятора, что протестующие перегородили дорогу мусорными баками, проверяли автомобили и смотрели, чтобы нас не выпустили. Опасность, что нас не обменяют - была, но все прошло так, как должно было.
Павел Аброськин – также экс-сотрудник спецподразделения «Беркут». 21 ноября 2014 года он вместе со своими коллегами выехали на митинг в Киеве. Он проходил из-за застройки и никак не был связан с Майданом. Задача бойцов состояла в обеспечении правопорядка.
Бывший боец спецподразделения «Беркут» Павел АброськинФото: Никита МАКАРЕНКОВ
- Мы уже собирались ехать на базу, но по дороге нам пришла команда выехать на площадь Независимости. Там стояла сцена, были студенты, которые просто развлекались и отдыхали. А неподалеку был политический митинг за «Евроинтеграцию». Один митинг пришел к другому в гости, но студенты сказали, что их митинг не политический. Политических митингующих культурно попросили, после чего они разошлись. Они приходили несколько раз, а потом уходили. Прошло время и тридцатое число началось с того, что у них закончилась заявка на проведение акций, разобрали сцену. Из политического митинга люди пришли к студентам, и тогда начались провокации сотрудников милиции.
- Когда все это затянулось, в феврале-месяце, были надежды, что все закончится мирно?
- Мы рассчитывали, что рано или поздно все разрешится. Но 19 число показало, что это не так и все пойдет более жестким путем. Тогда в нас полетела брусчатка, коктейли Молотова и дубины... Мы понимали, что что-то начинается, но то, что будет государственный переворот в Украине, а потом война - мы подумать не могли.
Шрамы на руке Павла Аброськина, которые появились вследствие агрессии протестующих на МайданеФото: Никита МАКАРЕНКОВ
- Когда вас арестовали - это случилось сразу после Майдана или прошло время?
- Прошло время. 2 апреля я вернулся домой после суток. Мне позвонили из командования и сказали, чтобы я явился в Киев дать показания по погибшему сотруднику, которого убили на Майдане 20 февраля. Отец повез меня в Киев. Минут 10 я давал показания по погибшему бойцу, а потом следователи начали давить и требовать другие показания, мол, мирные активисты были без оружия, а милиция на них напала. Мы этого не сказали и нас арестовали.
- В промежутке времени после Майдана до ареста - была возможность уехать из страны?
- Я мог уехать после Майдана, но я не чувствовал за собой вину, не чувствую ее сейчас и не буду чувствовать в будущем. Я не виновен. Я действовал в рамках закона.
- Были надежды на этот обмен пленными или вы уже не верили, что вас отпустят?
- С самого начала нам часто говорили, что мы в списках на обмен, но в какой-то момент вера пропала, мы перестали на него надеяться. Сейчас эта информация свалилась как снег на голову. Было неожиданно.
- Во время заключения в отношении вас применялись пытки? Многие из пленных рассказывали об издевательствах.
- Пытки к нам не применялись. Они могли бы быть, но судебные слушания проходили два раза в неделю. У нас достаточно резонансное дело. Если бы мы вышли с набитыми лицами к журналистам, это бы увидели все. Поэтому пыток не было.
Напомним, обмен пленными между Республиками Донбасса и Украиной прошел в канун Нового года - 29 декабря. Многие из тех, кого передали, ждали обмена пленными больше пяти лет. В беседе с журналистами они рассказали о том, как над ними издевались в застенках незалежной. Многим из них в Украине не предоставлялась медицинская помощь, поэтому по приезду в Донбасс - всех отправили в больницу - на обследование и лечение.
«Комсомолка» будет рассказывать истории переданных Донбассу пленных и следить за их судьбами в дальнейшем.
Читайте также
Материнские объятья, вторая Савченко и угробленное здоровье: Закулисье обмена пленными между Украиной и Донбассом
29 декабря – в канун Нового года – состоялся обмен пленными между Украиной и Донбассом (подробнее)
Обвиняемая Украиной в госизмене Дарья Мастикашева: Меня четыре раза душили до потери сознания, угрожая смертью моего ребенка
Бывшая пленница рассказала «Комсомолке», чему подвергалась в украинских застенках (подробнее)
https://www.kp.md/daily/27074.1/4145391/