58-летний Гюнтер Бауэр из восточногерманского города Хемниц (бывший Карл-Маркс-Штадт) с утра пьёт уже четвёртую кружку пива. Жена его давно бросила, дети сразу после школы уехали на заработки в западную часть Германии. 30 лет назад, когда в ГДР начались демонстрации и требования реформ, Гюнтер работал токарем на заводе. «Ты не представляешь, геноссе, какой рай нам обещали, — вспоминает он. — Все немцы станут братьями, мы вмиг разбогатеем, наступит всеобщее счастье. Мой завод закрылся, и я долго не мог найти работу: наше производство оказалось ненужным, прилавки завалили товарами с Запада. Теперь и вовсе нормально не устроиться, хотя пенсионный возраст в ФРГ — 65 лет. Все хорошие места уже заняты мигрантами, готовыми трудиться за два пфеннига». Год назад, после убийства жителя города приезжими из Сирии и Ирака, в Хемнице состоялись яростные манифестации против беженцев — в них приняли участие 40 000 человек. Через 30 лет после фактической смерти ГДР 60% жителей Восточной Германии ностальгируют по временам социализма (появился даже такой термин — «остальгия», от немецкого слова ost — Восток), а 40% молодых людей, родившихся в 90-е, считают ГДР «прекрасным государством, где не было никакой диктатуры».«Хорошо жили при ГДР»
— Восточные немцы тогда были уверены: зарплата у них останется как при социализме, зато магазины будут как при капитализме, с множеством сортов колбасы, — улыбается последний коммунистический глава правительства ГДР, 91-летний Ханс Модров. — Да ещё и западногерманскую марку как валюту введут. А что теперь? В ГДР было 16,3 млн населения, в нынешней восточной части Германии осталось 14 млн — люди уехали на Запад, дома им не смогли предложить хорошую работу и зарплату: целые деревни опустели. Когда существовала Берлинская стена, все считали, сколько немцев из ГДР сбежало на Запад... Кто бы подсчитал, как они бегут сейчас.
Ханс Модров до сих пор уверен: Восточная Германия могла сохраниться: мол, сперва и речи не шло о прекращении существования ГДР. В 1990-м он предложил ФРГ и СССР план — сначала договор о содружестве, затем конфедерация, и только лет через пять — единое германское государство. Главный пункт — новая Германия обязана стать нейтральной, выйти из НАТО.
Однако, по словам Модрова, Горбачёв решил иначе, поменяв свою точку зрения за 10 дней: экс-премьер прозрачно намекает, что Запад обещал Михаилу Сергеевичу кредиты, помощь в торговле и прочие радости. Правда, ничего из обещанного так и не выполнили (что уже норма). Разрыв в оценке прошлого между западными и восточными немцами увеличивается год от года. В берлинских магазинах популярна гэдээровская «фита-кола» (выпускается с 1960 г.), в супермаркете возле моей гостиницы народ расхватывает по акции восточногерманское игристое «Красная Шапочка».
«Я не считаю, что мы плохо жили при ГДР, — строго говорит мне дородная фрау Марта, загружая корзинку продуктами. — У нас были разрешены рок-группы, мы не селились в коммунальных квартирах, автомобили „Трабант“ стоили чуть дороже мотоцикла, — правда, очереди на покупку ждали годами, но это низкая цена за машину».
«Русские нас освободили»
Действительно, восточные немцы толком не знали, что такое знакомые нам по СССР талоны, пять семей на одной кухне в коммуналке, их продуктовые магазины не пустовали. «Нас угнетало — ах, куры жёсткие, ветчина невкусная, — смеётся инженер из Дрездена Альфред Штрёммер. — И мы реально верили — о да, западные немцы будут нам друзьями. Всё оказалось иначе. 45 лет раздельного существования превратили жителей ГДР в отдельную нацию. Наш социализм был сладким на вкус — вот мы и скучаем».
— Тут есть ещё и другая любопытная вещь — население Восточной Германии выступает в опросах за снятие санкций Запада с России, — утверждает бывший сотрудник МВД ГДР Александр Лемке, тщательно подбирая в разговоре русские слова. — Сторонников РФ среди наших людей — почти 80%. Можно по-разному относиться к СССР, но именно он примирил русских и немцев после безумной и кровопролитной войны. Поляки обижаются на русских, прибалты обижаются на русских. А мы не обижаемся, поскольку считаем — нас не оккупировали, а освободили от нацизма. Но это конец. Я хоть ностальгирую по ГДР, понимаю — нашу страну никогда не вернуть. Лишь 15% восточных немцев хотели бы возврата времён Эриха Хонеккера без изменений: мы просто стали мыслить иначе.
«Запрещено ругать мигрантов»
У стелы, воздвигнутой в память 18-летнего Петера Фехтера, убитого в 1962 г. при попытке перелезть через Берлинскую стену, два парня-школьника кладут на асфальт розу. За 28 лет гэдээровские пограничники застрелили 140 подобных беглецов из страны. Раньше «Би-би-си» оценивала число жертв в 1245 человек... Но кто будет разбираться в такой мелочи, как преувеличение свободной прессой «зверств режима»? Памятники мёртвым вдоль стены показывают: власть в ГДР не являлась столь уж нежной, как это представляется восточным немцам сейчас. «Петер погиб, выбрав свободу, — а ведь он был чуть старше нас», — грустно говорит мне один из парней, положивших цветок. Однако его настроение сразу меняется, когда рядом проходит толпа молодёжи, громко говорящей по-арабски. «Ведут себя словно хозяева, — хмуро комментирует он, и второй подросток мрачно кивает. — Выбросить бы их всех отсюда к чёрту, пусть убираются к себе в Сирию. Хонеккер убийца, но при нём такого не было». Ультраправая партия «Альтернатива для Германии», выступающая против мигрантов, в два раза популярнее среди восточных немцев, чем среди западных. Бывшие гэдээровцы охотно голосуют за националистов, считая себя брошенными своим же государством. «Сейчас нет Хонеккера, и это свобода? Да чёрта с два! — не стесняется в выражениях 70-летний берлинский пенсионер Вальтер Ромм. — Разве можно открыто высказаться, что я против строительства мечетей и бешеных пособий беженцам? Меня с ходу заклеймят как нациста и расиста. В ГДР госбезопасность следила за каждым немцем, зато тут не было арабов с африканцами».
Экс-глава правительства ГДР Ханс Модров любезно наливает мне минеральной воды — в его кабинете душно, в Берлине плюс 23 градуса. «Забавно, что раньше западная пропаганда изображала из ГДР ужасного монстра, а потом это всё не подтвердилось. Например, утверждали: с нашей секретной полицией Штази сотрудничало 25% населения. Открыли архивы, и оказалось — меньше 1%».
«Я рассказываю внукам правду, — гордо объясняет пенсионер Вальтер Ромм. — В какой сказочной стране мы жили, сколько там присутствовало счастья и добра и как мы были богаты». Благодаря тому, что восточных немцев обманули в их ожиданиях, ГДР превратилась в миф, царство всеобщего благоденствия с молочными реками и кисельными берегами — Восточную Германию усиленно хвалят даже те, кто в ней не родился. Ещё через 20 лет народные легенды вообще будут определять ГДР как настоящий рай на земле.
Правда, учитывая накаляющуюся ситуацию с мигрантами и серьёзную поддержку восточными немцами националистов, — неизвестно, кто к тому времени окажется у власти...
Георгий Зотов