Невыносимая вонь стала сигналом экологического бедствия на реке Ялпуг. Увидев ее впервые, мы решили, что река высохла. Берега и русло жители превратили в стихийную свалку: повсюду пластиковые бутылки, полиэтиленовые пакеты, алюминиевые банки, мешки из ткани и полиэтилена, остатки картонной и пенопластовой упаковки. Подойдя поближе, мы увидели то, чего боялись. Река не пересохла. Она еще живет, но ее питают неочищенные сточные воды. Это был шок.В этот день мы прошли вдоль русла около километра. Самое ужасное то, что на протяжении всего маршрута ничего не изменилось! Берега точно так же были завалены мусором, русло заросло густым камышом, в воде проглядывалась еще какая-то болотная растительность. Мы побывали у трех мостов, и только первый порадовал нас наличием жизни: лягушки плескались в небольших лужицах, воробьи сидели на верхушках камышей.
В районе второго моста нас также встретили горы мусора и стойкий, неприятный запах, напоминающий запах отходов производства сахара. Этот запах переработанной свеклы мне запомнился с детства. У моста вонь стала просто невыносимой. Она напоминала запах канализации. Здесь водоём был больше, в нём плавали какие-то тёмные сгустки, а ближе к камышам и возле берега мы увидели белую пену. Мы попытались подтянуть эти сгустки палкой ближе к берегу, но они просто растворялись в воде.
Впереди нас ждал последний, третий мост, к которому вела небольшая тропинка. Недалеко от реки было несколько закрытых тяжёлой бетонной крышкой канализационных люков. Кстати, в Кишинёве на реке Бычок мы нашли такие же люки, только они были открыты и там бурлила подземная вонючая канализационная «река».
Возле третьего моста нас также встретила река с небольшим количеством воды. Мы снова увидели те же бутылки, мешки и другие отходы, белую пену, похожую на пену морского прибоя. И, конечно же, обязательный атрибут болота – камыши.
Пройдя третий мост, мы увидели небольшую поляну и услышали звук текущей воды, журчащего ручья. Подойдя поближе, мы увидели открытую канализацию, из которой вода под сильным напором, вытекала в речку, где образовала небольшой водопад.
Чуть дальше, за первой открытой канализацией, мы нашли вторую. Она тоже была открыта. Вода в ней бурлила, и это напоминало процесс брожения.
Очень тяжело осознать смысл увиденного. Столица автономии, канализационные стоки протекают через весь город. Горы мусора на берегах. Погибающая от рук человека река. А ведь ситуация такая же, как и в Кишиневе на реке Бык! Чтобы быть объективными, мы взяли пробы воды для того, чтобы провести ее анализ в независимой кишиневской лаборатории.
Нам удалось поговорить с местными жителями. Им не нравится поток канализационных стоков вместо реки, они не хотят жить на мусорной свалке, они говорят, что так было не всегда. Река начала стремительно деградировать около 15 лет назад. Жители Комрата устали жить в условиях, когда невыносимая вонь нарастает с каждым годом. Особенно этим обеспокоены жители низовья реки.
Да, в городе есть очистные сооружения, но они не покрывают весь населенный пункт. Кроме того, судя по запаху, часть промышленных предприятий вообще отказалась подключаться к канализационной сети. Местные жители подтверждают наши догадки. Загрязняют реку все, и крупные комбинаты, и экономические агенты, и домохозяйства, утверждают они. Только кто-то делает это больше, а кто-то меньше.
А еще нам сказали, что в прошлом году власти автономии проводили работы по углублению русла реки экскаватором. Зачем? Чтобы все канализационные стоки не задерживались в Гагаузии и быстрее сливались в крупнейшее украинское озеро Ялпуг, длина которого 39 км, а ширина 6 км? А ведь это озеро является ценной экосистемой для различных обитателей, в том числе и внесенных в Красную книгу, и от его чистоты напрямую зависит и численность их популяций.
Более старшее поколение Комрата помнит, что около 30 лет назад в реке водилась рыба. Сейчас она водится выше по течению – в комратском озере, через которое протекает река Ялпуг. Эту рыбу продают на рынке. Ее мясо тоже воняет канализацией, и продавцы значительно снижают цену, чтобы люди купили ее. Покупают люди с небольшим доходом. В экологии есть такое понятие, как «биоаккумуляция» – накопление организмом химических веществ, поступающих из окружающей среды в концентрации большей, чем они содержатся в окружающей среде. Другими словами рыба выступает в качестве «живого фильтра», который вбирает в себя человек.
В Комрате экологические активисты периодически информируют общественность о состояния реки. Они и сообщили нам, что решением ее проблем никто особо не занимается. А когда-то, в СССР, в ней купались, ловили рыбу. Ранее чистая вода попадала в реку из комратского озера, а сейчас ее фактически формируют сточные воды предприятий и населения: производственные, бытовые (хозяйственные и фекальные) и поверхностные. Основной проблемой является то, что только 30 процентов населения подключено к канализационной системе – неудовлетворительный показатель для муниципия, в котором живут около 25 тысяч человек. Однако, по словам активистов, больше всего неочищенных сточных вод поступает с комратского маслосырзавода.
Экологи много лет бьют тревогу, но никому в Комрате это не интересно. Городская администрация заинтересована в решении вопроса, но нет денег. Нужны инвестиции. Своими силами администрация Комрата один раз в год проводит уборку берегов реки от мусора. В 2019 году убирали в феврале, но этого, как мы видим, недостаточно. Ведь о проблеме нужно думать все время и хотя бы своими силами поддерживать берега реки в чистоте. Это точно недорого.
Комрат давно хочет решить вопрос и найти инвестиции на очистные сооружения для всего города, очистку реки и обучающие программы для жителей муниципия. Но потенциальным инвесторам неинтересно вкладывать средства в канализацию, потому что они не принесут дохода.
Все жители Гагаузии, с которыми нам удалось пообщаться, говорили: нужно просить помощи у центральных государственных органов, министерств, правительств и парламентов Молдовы, Украины, Турции и России. Скорейшее оздоровление реки Ялпуг сейчас - главное!
Анатолий ЗАЛЕВСКИЙ