Согласно статье 5 (g) закона о прокуратуре №3/2016, прокуратура, в том числе, уполномочена принимать участие в реализации национальной и международной уголовной политики государства Молдова. Это подразумевает, что кто-то на национальном и международном уровнях разработает и утвердит эти самые политики. Но никто до настоящего времени этого не сделал.Есть нормы и принципы международного уголовного права, но нет такого понятия – международная уголовная политика. В уголовном кодексе Великобритании, например, нет единого определения понятия уголовного преступления. Английские юристы считают, что невозможно все уголовные деяния объединить в единое определение.
В этой ситуации генерального прокурора и генеральную прокуратуру в любое время можно обвинить в неисполнении полномочий, в самоустранении от «реализации единообразной национальной и международной политик государства Молдова».
Между тем ежегодно, согласно законам о государственном бюджете, генпрокуратуре выделяли и выделяют по 340-380 миллиона лей на внедрение только национальной уголовной политики государства.В 2021-2017 годах эта сумма составляла 1 миллиард 772 миллиона лей.
Основная проблема в том, что на законодательном уровне не согласован вопрос, чем конкретно должна заниматься генпрокуратура. И вина за это лежит на законодательном органе.
По тому же закону о прокуратуре, статья 5 h), прокуратура должна представлять предложения по совершенствованию законодательства и участвовать в разработке нормативных актов в своей сфере деятельности. Однако на практике парламент никогда не требовал и не принимал предложения и заключения ГП - даже когда 25 февраля 2016 года был утвержден нынешний закон о прокуратуре. Тогда свои «профессиональные мнения» по проекту представили только антикоррупционный центр и парламентские комиссии по публичной администрации,сельскому хозяйству, культуре, по правам человека, а также генеральное управление юстиции секретариата парламента.
За время действия закона о прокуратуре, по которому полагалось учесть мнения и предложения прокуратуры при рассмотрении в парламенте законопроектов (хотя бы при внесении изменений и дополнений в сам закон о прокуратуре, в УК и УПК) ни разу мнения генпрокуратуры не спрашивали. А ведь с февраля 2016 года и до настоящего времени в закон о прокуратуре были внесены изменения и дополнения 20 законами, в УК – 42 законами и в УПК – 60 законами.
Да, есть в этом упущение и ГП, и ее главы. Но еще более в этом проявилась безответственность парламента.
Общественное мнение, подогретое политиками, говорит, что прокуратура плохо работает. Народ не видит конкретных посадок даже за явные уголовные деяния. Но что говорит закон? Ранее в Конституцией, статья 124, предусматривалось, что генпрокурор и подчиненные ему прокуроры должны осуществлять надзор за точным и единообразным исполнением законов органами публичного управления, юридическими и физическими лицами. Но с ноября 2016 года по предложению правительства законом №256/2016 эта обязанность исключена.
В объяснительной записке к проекту тогдашний министр юстиции Владимир Чеботарь «аргументировал» изменения тем, что общая цель стратегии реформы юстиции – в «создании правосудия, которое будет доступным, эффективным, независимым, прозрачным, профессиональным и подотчетным обществу в соответствии с европейскими стандартами».
Чего же в итоге добились?
Обо всем этом и многом другом я 11октября сообщил председателю парламента Игорю Гросу. Предложил конкретные меры исправления положения. Получил официальное подтверждение: обращение доставлено адресату. Остается надеяться, что адресат поймет и, быть может, примет адекватные меры.
Думитру БАРБАЛАТ