В Молдове прошли президентские выборы. Игорь Додон их проиграл, Майя Санду выиграла. Что дальше? Несложно предположить, что будет происходить дальше чисто событийно, формально. Гораздо сложнее предсказать, что изменится по существу, глубинно.Внешние перемены и глубинные изменения
Санду официально вступит в должность президента, Додон эту должность оставит. Санду сформирует свою команду в администрации главы государства, будет добиваться отставки правительства Иона Кику и проведения досрочных парламентских выборов. Бесполномочность молдавского президента никто не отменял, поэтому Санду нужен другой парламент и новые, лояльные лично ей, парламентское большинство и созданное им правительство. Санду будет проводить активную, наступательную линию, направление ее деятельности, как минимум, в первый год президентства, будет выглядеть, как восходящая кривая.
Додон будет и дальше сдуваться. Он спешит вернуться на пост председателя Партии социалистов, чтобы оттуда пытаться и дальше влиять на политические процессы. С его репутацией младшего подельника Владимира Плахотнюка, коррумпированного «кулька» и старшего партнера официального бенефициара «кражи миллиарда» Илана Шора, Додон будет тянуть вниз и всю партию.
Вместе со своими новыми партнерами по парламентскому большинству в лице ПШ, социалисты будут до последнего оттягивать проведение досрочных парламентских выборов, но Кику все равно уйдет в отставку, этот парламент распустят, и в следующем году изберут другой.
Условный «Блок Майи Санду», который объединил бы все так называемые «правые», «проевропейские» силы, за исключением самых отмороженных унионистов и им подобных маргиналов, может получить в новом парламенте 40-45 мандатов, половину из которых даст диаспора. ПСРМ Додона упадет до 20-25 мандатов, условный «Блок Ренато Усатого» может получить столько же мест в парламенте. Остается еще 10-20 мест для еще одного-двух электоральных конкурентов. Если ПШ не добьют уголовными делами прокуроры, она может проскочить и в следующий парламент. Как на левом, так и на правом фланге наверняка появятся новые (или хорошо забытые старые, типа ПКРМ) проекты, которые попытаются преодолеть пятипроцентный барьер и тоже пройти в парламент.
Президенту Санду предстоит выступить посредником (хотя Конституция не дает ей даже такого права) при формировании нового парламентского большинства и утверждении нового правительства. Альянсы в парламенте могут быть разные, а могут быть и вообще никакие, и следующий кабинет министров вполне может оказаться правительством меньшинства, которому после получения вотума доверия придется каждый раз договариваться с парламентом по тем или иным конкретным вопросам.
Такова внешняя канва вероятных политических событий в Молдове на ближайший год. Это то, что лежит на поверхности. Эти видимые перемены в рамках стандартных демократических процедур, формальная замена одних президентов, депутатов и министров на других вовсе не означают, что произойдут и какие-то реальные, глубинные перемены, и люди наконец-то получат ответы на вопросы, в чем же все-таки смысл существования государства под названием «Республика Молдова», в каком направлении и зачем оно движется, если вообще куда-то движется.
30 лет независимости
В следующем году будет отмечаться 30-летие провозглашения независимости Республики Молдова. Формально, у нее есть все полагающиеся атрибуты государственности: герб, флаг, гимн, президент, парламент, правительство, всевозможные государственные учреждения (даже больше, чем нужно), территория с границами (пусть и не совсем контролируемыми), граждане с паспортами (даже с несколькими), механизмы какого-никакого жизнеобеспечения населения в виде национальной экономики, инфраструктуры и социальной системы. Казалось бы, нормальная страна, внешне ничем не хуже, чем три четверти других государств-членов ООН. Но, к сожалению, мы, молдаване, отнеслись к нашему новому государству на удивление несерьезно, небрежно, как будто не понимая, зачем оно вообще нам нужно.
Так бывает, когда соседи вокруг поставили себе заборы, в результате и у тебя вдруг как-то само собой образовалось некое домохозяйство, и ты решил, что ты тоже «ом господар». В действительности, годы независимости, которую Молдова неожиданно получила в результате распада СССР, стали временем профанации государственности, социально-экономического упадка, духовно-нравственной деградации, демографической катастрофы, исчезновения народа, утраты территорий, вырождения политической элиты.
Вступая в год 30-летия своей независимости, Молдова вынуждена еще больше, чем в самом начале этого пути, доказывать, прежде всего, самой себе, что ее государственность — не случайная, не неполноценная, а настоящая, состоявшаяся и состоятельная, что проживающие здесь люди — это не просто какое-то непонятное, атомизированное население без всякого коллективного самосознания, без общей исторической памяти, и без какой-либо совместной перспективы на будущее, а все-таки народ со своей страной.
Либерально-рыночные отношения взяли верх не только в экономике и социальной сфере, но и в политике, причем, не только внутренней, но и внешней. Люди, сменявшие друг друга в руководстве этого «акционерного общества», постоянно пытаются преобразовать его в «ООО» и «ИП» (лучше всего это удалось Плахотнюку). Они рассматривают Молдову, как свой персональный и/или клановый актив, из которого 1) нужно выжимать все соки, и 2) при возможности, выгодно кому-то продать. Многие внешние партнеры давно подозревали, что актив, который им пытаются всучить кишиневские политики, сильно переоценен, а лояльность самих этих политиков, которой те тоже постоянно торгуют направо и налево, мало чего стоит. Но по инерции все эти 30 лет считалось, что за Молдову, как за ценный стратегический актив, идет какая-то борьба внешних сил, и местные политики будут просто глупцами, если не попытаются на этом заработать.
Всей этой схеме по продаже «молдавской лояльности» иностранцам приходит конец. Эпидемия коронавируса привела не только к санитарной самоизоляции отдельных граждан, но и к тому, что друг от друга отгораживаются целые государства и регионы, вынужденные направлять уменьшающиеся в результате экономического кризиса ресурсы прежде всего на свои собственные нужды. Спасение утопающих становится делом рук самих утопающих. То, что было не так заметно в «тучные времена», сегодня становится все более очевидным: «партнеры по развитию» не наивные идеалисты, а жесткие прагматики, которые занимаются в Молдове не благотворительностью, а преследуют свои собственные интересы. Из таких партнеров следует выделить Россию, США, ЕС, Румынию, Украину, Турцию.
Российско-додонские отношения
На тему о том, в чем заключается российская политика в отношении Молдовы, высказываются все кому не лень. Россия хочет того, Россия хочет сего, Россия друг, Россия враг… Одни эксперты ссылаются на других экспертов, разные люди озвучивают разные оценочные суждения, некоторые даже считают официальной позицией России мнения, часто совершенно бредовые, высказываемые разными фриками на телевизионных ток-шоу. Рядовой обыватель все это смотрит, слушает, и ничего не понимает. Если же посмотреть официальные документы Российской Федерации, то из них вытекает, что какой-то специальной, отдельной позиции по Молдове у России нет.
В «Концепции внешней политики Российской Федерации», утвержденной президентом России 30 ноября 2016 года, Молдова упоминается только один раз, да и то в контексте приднестровского урегулирования. В разделе IV «Региональные приоритеты внешней политики Российской Федерации» в пункте 58 говорится: «Россия активно выступает за политико-дипломатическое урегулирование конфликтов на постсоветском пространстве, в частности способствует в рамках существующего многостороннего переговорного механизма всеобъемлющему решению приднестровской проблемы на основе уважения суверенитета, территориальной целостности и нейтрального статуса Республики Молдова при определении особого статуса Приднестровья». В пункте 49 этого же раздела отмечается, что «приоритетными направлениями внешней политики Российской Федерации являются развитие двустороннего и многостороннего сотрудничества с государствами — участниками Содружества Независимых Государств (СНГ) и дальнейшее укрепление действующих на пространстве СНГ интеграционных структур с российским участием».
В разделе III «Приоритеты Российской Федерации в решении глобальных проблем» к Молдове могут иметь отношение пункт 45 (д) («Защищать права и законные интересы соотечественников, проживающих за рубежом, на основе норм международного права и международных договоров Российской Федерации, признавая значительный вклад соотечественников в сохранение и распространение русского языка и российской культуры») и пункт 70 («Российская Федерация негативно относится к расширению НАТО, приближению военной инфраструктуры альянса к российским границам и наращиванию его военной активности в приграничных с Россией регионах как к действиям, нарушающим принцип равной и неделимой безопасности и ведущим к углублению старых и появлению новых разделительных линий в Европе»).
В «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации», утвержденной президентом России 31 декабря 2015 года, к Молдове с натяжкой можно применить пункт 15 («Наращивание силового потенциала Организации Североатлантического договора (НАТО) и наделение ее глобальными функциями, реализуемыми в нарушение норм международного права, активизация военной деятельности стран блока, дальнейшее расширение альянса, приближение его военной инфраструктуры к российским границам создают угрозу национальной безопасности») и пункт 97 («Российская Федерация выступает за укрепление взаимовыгодного сотрудничества с европейскими государствами, Европейским союзом, за гармонизацию интеграционных процессов в Европе и на постсоветском пространстве, формирование в Евро-Атлантическом регионе открытой системы коллективной безопасности на четкой договорно-правовой основе»).
Из основополагающих документов российской внешней политики можно заключить, что собственно Молдова интересует Россию лишь в контексте других проблем (Приднестровье, НАТО, российские соотечественники, русский язык, сопряжение европейской и евразийской интеграций).
В президентство Додона российско-молдавские отношения выродились в российско-додонские отношения. Сохранение Додона у власти выглядело, как главная, если не единственная, цель политики Москвы по отношению к Молдове. Считалось, что Додон делает много полезного для России, хотя, как президент Молдовы, он должен был делать что-то полезное для своей страны. В результате такого странного подхода, сокрушительное и позорное поражение Додона на президентских выборах выглядит чуть ли не как полное фиаско России в Молдове.
Между тем, многие наши граждане продолжают ждать от России чего-то особенного, «эксклюзивного» для Молдовы. Людям кажется, что современная Россия должна вести себя, как царская или советская империи. При царях Россия вела многочисленные балканские войны с целью выхода к Средиземному морю и Константинополю. (Кстати, одним из побочных результатов этих войн в 19-м веке стала европеизация Балканских княжеств, которая пришла к ним не с Запада, а с Востока, из России). Проект СССР был вообще глобальным, нацеленным на распространение социализма во всем мире. У современной России нет таких амбиций. Напротив, в российском экспертном сообществе все громче звучат призывы к неоизоляционизму: мы должны всех игнорировать, заняться внутренней модернизацией, а пока «Россия сосредотачивается», весь мир вокруг нас пусть рушится, слабые, суррогатные государства, такие, как Молдова, пусть исчезают, как нелепые фейки, захотят, приползут к нам на коленях, не захотят, пусть отправляются на свалку истории. Все это — почти дословные цитаты из выступлений довольно влиятельных российских экспертов.
Сейчас невозможно предсказать, какую политику будет проводить по отношению к Молдове Россия после окончательного провала коррупционного «проекта Додона». Проще всего заняться поисками нового додона, гораздо сложнее действовать так, как это делает Запад.
Полный «вестернизец»
Со времен Владимира Воронина молдавская политика колеблется, как маятник, между «провосточным» и «прозападным» векторами. Сейчас наступает время полной «вестернизации». Когда Санду противоставляют Додону, как «прозападного (проевропейского)» политика «пророссийскому», для этого есть все основания.
Санду — это, действительно, президент Запада. Провозглашенный ею курс на «европейскую интеграцию» — это прозападный курс. У США и ЕС, которые этот курс поддерживают, свои интересы в Молдове. Брюссельские чиновники говорят, что ЕС хочет иметь стабильных, мирных, развитых соседей, с функциональными институтами и без коррупции. США поддерживают такой подход, но кроме этого, американские чиновники еще и исполняют целый пакет принятых Конгрессом законов о противодействии «зловредному» российскому влиянию, в том числе в Молдове. Проведению такого курса содействуют сотни, если не тысячи, молдавских НПО и СМИ. Кто-то называет их наемниками, отрабатывающими зарплату, получаемую от иностранных правительств. Сами они предпочитают называть себя честными, неравнодушными проводниками демократических ценностей, для которых главное — идея, а деньги, которые они получают за свою работу — это вторично. Кто-то скажет, что представители гражданского общества и независимой прессы продают свою лояльность иностранцам точно так же, как это делают и молдавские политики. Сами эти представители оскорбятся и с гордостью ответят, что они искренне, по убеждению, хотят сделать свою страну лучше, пусть и на иностранные деньги. Третьи, самые прагматичные, объединят два этих подхода: если можно за свои либерально-демократические убеждения, которых придерживаешься вполне сознательно, еще и получить денег, то почему бы этого не сделать?
Украина также входит в группу прозападных государств. В Киеве Россия официально объявлена «страной-агрессором», и в интересах Украины иметь в «тылу», на западной границе, Молдову, которая также «играет» в общеевропейском, демократическом «оркестре».
Особняком стоит Турция. В рамках идеологии неопантюркизма зоной интересов этого государства признаны огромные территории на евразийском континенте, которые включают и Молдову. Отсюда и забота о Гагаузии, и помощь в ремонте президентского дворца в Кишиневе, и ответные услуги в виде депортации турецких учителей.
Но самым заинтересованным в том, что и как происходит в Молдове государством, безусловно, можно считать Румынию.
«Благородная комната»
По случаю национального праздника Румынии 1 декабря президент Румынской Академии Иоан Аурел Поп написал: «Наш дом, называемый Румынией, временно разделен с одним из самых благородных (щедрых, великодушных — в оригинале generos) своих помещений (комнат — încăpere), а именно Молдовой между Прутом и Днестром».
Аурел Иоан Поп считается одним из самых авторитетных и адекватных представителей румынской интеллигенции и политического класса. Ему прочат должность следующего президента Румынии после Клауса Йоханниса. И этот человек тоже называет Молдову между Прутом и Днестром «комнатой», которая времено разделена с общерумынским «домом». В Румынии ни один политик, ни один интеллектуал не может думать иначе. Это общая позиция всего политического класса Румынии. Это не осуждение, это просто констатация унитарного националистически-ирредентистского настроя этого класса на «возвращение» Молдовы в Румынию. На достижение этой цели, в конечном счете, направлена вся политика Румынии по отношению к Молдове, включая поддержку «евроинтеграционных устремлений» кишиневской власти.
При Додоне число граждан Молдовы, готовых голосовать на референдуме за объединение с Румынией, выросло с 1/5 до 1/3 от общего числа избирателей. Когда на митинге, организованном Санду, новый президент выступает за укрепление государства, которое возглавляет, но после него одна из вице-председателей ее партии заявляет, что Молдова — это страна-банкрот, а затем еще один выступающий открыто призывает к объединению с Румынией — о чем вообще можно еще говорить?
Усиление унионистских настроений — оборотная сторона ослабления Молдавского государства. Румынию даже нельзя в этом обвинять. Какое государство не хотело бы увеличить свою территорию на 1/8 часть, получить еще три миллиона населения и два миллиона гектаров лучших черноземов, попутно удовлетворив свою национальную гордость, повысив свой вес в ЕС, и не в последнюю очередь, укрепив свою безопасность (не будем забывать, что сама доктрина молдовенизма, и не только на левом, но и на правом берегу Прута, совершенно справедливо признана в Румынии угрозой национальной безопасности)?
Румыния четко осознает и преследует свой национальный интерес, и это нормально. Нет никаких сомнений в том, что помощь, которую она оказывает Молдове, совершенно искренна, потому что это помощь не только молдаванам, но и самой Румынии. Те, кто говорит, что «униря невозможна», просто не знают истории. В истории возможно все, и происходить это может самым неожиданным образом в самое неожиданное время. Только на памяти нашего поколения таких «невозможных» событий произошло с десяток.
Но вернемся к нашим молдавским делам. Читатель справедливо заметит: вот вы все критикуете, критикуете, а сами-то вы что предлагаете?
Не ждите чудес от Санду
Новый президент еще даже не вступил в должность, а от нее уже ждут чудес. Ее фанаты уже создают культ личности Санду, представляют ее чуть ли не спасительницей нации, которая приведет страну в сияющий град на холме под названием «Европейский Союз». Не очаровывайтесь очередным политиком, чтобы потом не пришлось испытать очередное разочарование и пинать своего вчерашнего кумира. Вряд ли это нужно и самой Санду.
Лично я жду от Санду не чудес, а нескольких конкретных вещей. Первую задачу она уже выполнила — не допустила сохранения в должности Додона. Вторая задача — роспуск парламента, досрочные выборы, формирование нового правительства.
В первую каденцию перед Санду стоит простая, но на самом деле, очень сложная, санитарно-ассенизаторская задача по расчистке авгиевых конюшен, доставшихся в наследство от Плахотнюка-Додона, и подготовке почвы для достижения действительно больших целей. Новые президент, парламент и правительство должны заняться наведением порядка в юстиции (с этим связана и борьба с коррупцией), экономикой и социальной сферой. Все остальное, особенно то, что разделяет общество, надо отложить в сторону. Вот, пожалуй, и вся программа действий на четыре года.
Переучреждение государства. Новая Конституция
Восстановив в Молдове правовое государство и конституционный строй, по-настоящему освободив государственные институты от захвативших их мафиозных структур, запустив конкретный план социально-экономического развития, можно задуматься о реализации главной цели всего общества — построении жизнеспособного Молдавского государства, которое обеспечило бы сохранение и развитие народа. (Государство без народа никому не нужно). Это означает создание новой Молдавской Республики на основе новой Конституции.
Молдова переживает кризис конституционности. Насилие над Конституцией должно быть остановлено. Нужна ревизия всех сомнительных решений Конституционного суда.
Накопилось уже слишком многом проблем, которые могут найти свое разрешение только в рамках нового Основного закона: система правления (президентская, парламентская, смешанная); сокращение числа депутатов парламента; лишение иммунитета депутатов, судей и других чиновников; запрет лицам с двойным гражданством занимать должности в высшем руководстве государства, силовых структурах и органах юстиции; сама система юстиции; реформа местной власти; административно-территориальное устройство; приднестровское урегулирование; вооруженные силы; нейтралитет; возможный перенос столицы в Бендеры-Тирасполь; порядок пересмотра самой Конституции.
Принятие новой Конституции — очень сложный процесс, который должен не ослаблять, а укреплять государство. Доверить его действующим парламенту или Конституционному суду нельзя, они ничего хорошего сделать в этом плане неспособны. Очевидно, что нужна некая форма конституционного (учредительного) собрания. Это слишком важный вопрос, чтобы доверять его юристам и депутатам.
Приднестровское урегулирование
На Санду набросились за то, что она повторила официальную позицию властей Молдовы по поводу российских миротворцев и ОГРВ в Приднестровье. Справедливости ради, нельзя не заметить, что формулировки, которые использовала Санду — это просто детский лепет по сравнению с тем, что записано в официальных документах, принятых при Владимире Воронине в 2005 году — постановлении парламента от 10 июня и законе от 22 июля. Этот закон, который вообще запрещает вести какие-либо переговоры с Тирасполем до вывода российских войск, остается в силе, и может быть отменен лишь тремя пятыми голосов депутатов парламента. Все это, кстати, еще в 2005 году, при Воронине, обосновывалось целями европейской интеграции. 15 лет такие подходы ничего не дали, и где гарантия, что в следующие 15 лет что-то получится?
Очевидно, что примирение двух берегов Днестра должно идти параллельно с примирением внутри молдавского общества и с прекращением растаскивания Молдовы на части по геополитическим соображениям. Прежде, чем обещать «манну небесную» левобережью Днестра, кишиневские власти должны продемонстрировать собственную способность обеспечить условия для социально-экономического развития городов и сел, которые находятся под их юрисдикцией на правом берегу. Попытки имитировать урегулирование через сговор элит не дадут устойчивого результата. Окончательное решение должно принадлежать народу. Не должно получиться и так, что, избавившись от олигархов на правом берегу, общество подверглось бы атаке их клонов с левого берега Днестра.
Коррупция и неотрайбализм
Все разговоры о борьбе с коррупцией так и останутся благими пожеланиями, если честно не признать, что этот феномен является частью национальной культуры, и что важнейшим источником коррупции остаются сохраняющиеся родоплеменные (неотрайбалистские) отношения. Если по-простому — знаменитый молдавский кумэтризм, который ставит личные и родственные отношения выше закона. В условиях всеобщей бедности, помноженной на такие наши качества, как зависть и хвастовство, клановость и связанная с нею коррупция кажутся вечными и неискоренимыми.
Три примера, два из недавнего прошлого, а третий все еще из настоящего — Плахотнюк, Шор и Додон.
Плахотнюк создал свою систему «захваченного государства» на удивление легко. Очень многие люди морально-психологически оказались готовы к тому, чтобы государство «захватил» такой человек с репутацией гангстера, и сожалели только о том, что им не повезло войти в клан «захватчика». В одномандатном округе в родных Ниспоренах Плахотнюк победил c результатом 72%. Спустя 20 месяцев в этом же районе точно с таким же результатам побеждает Санду, полнейший антипод Плахотнюка. Если спросить избирателей в Ниспоренах, как же они могут голосовать с одинаковым энтузиазмом и за Плахотнюка, и за Санду, они не поймут смысл вопроса.
То же самое в Оргееве. Шор, который официально объявлен бенефициаром «кражи миллиарда» и приговорен решением суда к реальному тюремному сроку, побеждает на выборах примара Оргеева, а потом в одномандатном округе в районе. На парламентских выборах Шор получил в своем округе 60% голосов, а Санду в том же районе на президентских выборах — 70%. Местные жители тоже не считают такое голосование взаимоисключающим. Проголосовать сегодня за Шора, а завтра за Санду — для избирателей в Оргееве это нормально. Там даже придумали мем: «Шор ворует, но делится и с нами, а другие воруют, и ни с кем не делятся». Молдавские робин гуды, они такие: крадут миллиарды у всех бедных, чтобы поделиться миллионами с некоторыми из них.
У Додона свой коррупционно-мафиозный клан: партия, чиновники всех уровней, бизнес-схемы, благотворительные фонды, медиа-империя. Эти структуры в буквальном смысле слова кормят тысячи семей. Разумеется, семья Додона получает больше всех, но перепадает и другим, и они будут держаться за Додона до последнего. Если всем этим людям сказать, что это коррупция, они тоже не согласятся, и ответят, что это просто жизнь в Молдове такая была, есть и будет.
Представители правых партий, сторонники Санду, скажут, что они не берут взяток, а значит, они не коррумпированные. Но коррупция — это не просто взяточничество. Первоначальное значение этого латинского слова — разложение. Разве занятие политикой на деньги иностранных правительств, пусть и косвенное, через сетевую структуру НПО и СМИ — это не разложение?
Есть успешные примеры, когда в странах с развитой родоплеменной и коррупционной культурой удалось побороть этот порок. Например, в Сингапуре и Грузии. Для этого, конечно, должны работать законы и институты. У чиновников, судей, прокуроров, полицейских должен появиться страх перед тем, что их могут наказать по закону. Но и этого мало. Надо еще поменять собственные мозги и саму натуру. Должна появиться и совесть. В сегодняшней Молдове — стране непуганых коррупционеров — быть казнокрадом, вором не стыдно. Многие мечтают заняться коррупцией, и с удовольствием делают это при первой возможности. Пока эта традиция не будет сломлена, никакие законы сами по себе работать не будут.
Кроме того, коррупция подпитывается из-за рубежа. Молдова «подключена» к таким транснациональным криминальным схемам (контрабанда, наркотрафик, отмывание денег), борьба с которыми вообще находится за пределами ее сил, возможностей и даже понимания. Необходимо сотрудничество с международным сообществом, но и «партнеры по развитию» не должны валять дурака. Куда шли деньги от «ландромата»? В ЕС, Швейцарию и англосаксонские офшоры. А контрабанда сигарет? Тоже в ЕС. А где долгое время прятался Плахотнюк? В США. И где скрывается Шор? В Израиле. Было было хорошо, чтобы и «партнеры по развитию» помогали молдаванам бороться со схемами, коррупционерами и бандитами, а не просто читали нам лекции про «принципы и ценности».
Вместо эпилога
На 30-й год независимости пора прийти к пониманию того, что никакая заграница нам не поможет. Перестать нищебродствовать, стоя с протянутой рукой на всех международных перекрестках. Может, кто-то по старой памяти и доброте душевной пожалеет сирых и убогих попрошаек из самой бедной страны Европы, даст из сострадания еще кредитов, но это не решение, не выход из тупика. Нужно начать уважать самих себя. Если ты сам не способен на это, то почему тебя должны уважать иностранцы, у которых ты постоянно стремишься вызвать жалость, просишь денег и пытаешься заверить их в своей лояльности, на которую имеется отдельный прайс-лист? Пора перестать имитировать существование государства, общества, страны, народа. Конечно, суррогатная государственность тоже может существовать, как суррогатное материнство. Но лучше, чтобы все было натуральное, органичное. Настоящее.
Дмитрий Чубашенко