Многовекторность внешней политики – естественная защитная реакция на ослабление глобального управления и неспособность гегемона однополярного мира адекватно ответить на мировой пандемический вызов.С развитием пандемии ослабление либерального международного порядка стало особенно явным. Он опирался на силовое и финансово-экономическое превосходство США. Но Вашингтон полностью самоустранился от международного сотрудничества по вопросам главной общемировой угрозы. Более того, стал всячески этому сотрудничеству препятствовать. США вышли из Всемирной организации здравоохранения, усилили противостояние с Китаем и Россией и увеличили давление на союзников, принуждая их отказаться от сотрудничества с Пекином и Москвой.
Стоило властям Дании дать разрешение на эксплуатацию газопровода «Северный поток – 2» на континентальном шельфе, как Вашингтон удвоил энергию по созданию коалиции для недопущения завершения строительства газовой магистрали. В Германии, Швейцарии и других странах Европы раздуваются дискуссии о санкциях, затрагивающих «Северный поток – 2», в ответ на резонансное дело «об отравлении Алексей Навального».
Конфронтация с Китаем вышла за пределы военно-политической и информационно-идеологической сфер и уверенно распространяется на области экономического взаимодействия.
Предстоящие в ноябре президентские выборы ситуацию не изменят. А в случае победы Джозефа Байдена конфронтация с Россией и Китаем лишь усилится, так же, как и навязывание союзникам политики санкций.
Пока пандемия Covid-19 провоцирует все новые угрозы в сфере промышленной безопасности и экономического развития, а ООН призывает страны мира к крупномасштабным согласованным действиям, отмечая, что нарушение функционирования продовольственных систем спровоцирует последствия для здоровья и питания такой тяжести и масштабов, каких не было более полувека, все большее число государств предпочитает односторонние меры. Число новых или оживших старых международных конфликтов растет с тревожной скоростью. Это естественное следствие обострения во многих странах внутренних противоречий. Их вызывает усиление политики конфронтации со стороны опорного для либерального миропорядка государства.
С ростом эгоизма и хаотичности заметно ослабло глобальное управление. А вместе с ним и внимание к таким вопросам, как изменение климата, защита окружающей среды, даже международный терроризм. «Большая двадцатка» и «Большая семерка» впали в ступор. Конфронтация США с Китаем и Россией парализует эффективное сотрудничество для борьбы с общими вызовами.
Пандемия, как рентгеновский снимок, показала патологию однополярного мира и рост спроса на государственный суверенитет и самостоятельность. Для многих стран становится все более очевидным: однополярный мир не сменится биполярным. Выход из глубокого экономического кризиса будет затяжным и больно ударит по всем центрам мировой экономики. Их внешняя политика еще долго будет импульсивной и переменчивой, не оставляя шансов для формирования новых полюсов притяжения и влияния.
В таких условиях собственные интересы становятся важнее выбора «с кем?». На первый план выходит вопрос «как?». Как минимизировать риски для себя? Модели внешнеполитического примыкания, дистанцирования и лавирования больше не работают. Значит, надо быть везде и со всеми. А это многовекторность.
Споры о жизнеспособности этой модели ведутся с конца 90-х годов прошлого века. Между тем она становится доминирующей во внешней политике все большего числа стран. На постсоветском пространстве это Казахстан, Таджикистан, Кыргызстан, Беларусь. На международной арене – БРИКС и ШОС.
Группа пяти стран - Бразилия, Россия, Индия, КНР, ЮАР (БРИКС) - провела первый саммит в 2009 году. Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) насчитывает сегодня шесть постоянных членов (Китай, Россия, Казахстан, Киргизия, Узбекистан, Таджикистан), 15 стран-наблюдателей и шесть государств, которые ведут переговоры о вступлении. Обе структуры ориентированы на то, чтобы фокусироваться на общих интересах стран-участниц, не концентрируясь на геополитических противоречиях и разногласиях между ними.
Такая установка и помогает преодолевать противоречия. В том числе те, которые возникали на волне роста конфронтации между «великими державами». БРИКС сохранила работоспособность и после обострения конфликта между Китаем и Индией, и после давления США во время президентских выборов в Бразилии. ШОС устояла, когда Китай начал усиливать наступательность во внешней политике.
В отличие от G7 БРИКС справилась с шоком от первой волны пандемии и наладила диалог и сотрудничество по противодействию распространения Covid-19. В активной повестке ШОС по-прежнему остаются вопросы безопасности, борьбы с терроризмом, сепаратизмом и наркотрафиком. По одному меткому замечанию, аббревиатура «ШОС» стала синонимом слова «мир».
БРИКС и ШОС являются сегодня наиболее успешными и влиятельными образцами многовекторности. Незападные центры силы сотрудничают по общим для них вопросам и согласовывают позиции по международным проблемам. При этом гегемона среди них нет. Китай на эту роль не претендует.
В условиях ослабления глобального управления и отмирания либерального, однополюсного миропорядка спрос на такие модели внешней политики и интеграции будет только расти. Мир после «ковида» обречен на полицентричность. Многовекторность, без сомнений, восходящий тренд, который будет обретать лишь новые формы.
Петр Прокопий