Forbes:"Урок Молдавии: как СНГ уходит все дальше от Москвы"

Каждая из братских стран в рамках СНГ находила свою форму симбиоза, что устраивало абсолютно всех. При этом, не давая поводов усомниться в лояльности, они спокойно искали собственное место в мире, и Кремль не возражал. Верность «единству», то есть Москве, для новых независимых руководителей долго была идеальным способом, во-первых, набирать голоса на выборах, во-вторых, по мере проникновения в постсоветские языки слова «Майдан», успешно пугать им своего обывателя.

При этом любой оппонент власти немедленно попадал в ловушку и вместо смелых деклараций должен был, тушуясь и отводя глаза, уверять: нет, ни в коем случае мы не Майдан и, конечно, навеки с Россией. Таким образом, СНГ было еще блистательной и комфортной для всех мистификацией. Конечно, мы не стали совсем чужими, как не стали бы таковыми и без СНГ. Но мы не стали и суррогатом СССР, во что многие верили, и для укрепления этой веры Москва и партнеры годами вдыхали в потерявшее смысл надгосударственное объединение вторую, третью и так далее жизни после смерти.

По кишиневскому счету

Но очередной сигнал пришел оттуда, откуда не ждали. В Молдавии бывший премьер и лидер партии «Действие и солидарность» Майя Санду в первом туре президентских выборов победила действующего президента Игоря Додона и стала близка к тому, чтобы закрепить эту победу во втором туре.

За этим, казалось бы, не самым значительным событием — большая история, и не только молдавская. Молдавский политический опыт вообще незаслуженно недооценен, а ведь по кишиневскому счету, как по гамбургскому, можно оценивать многие постсоветские сюжеты, прежде всего криминально-олигархические. Ведь эволюция СНГ была единой: клуб поддерживающих друг друга президентов превратился в клуб олигархических элит, в рамках которых лояльность определялась не столько декларациями и ненавистью к НАТО, сколько реальной олигархической солидарностью и взаимопониманием, которые во многом стали сутью межгосударственных подходов и, соответственно, внутренним распорядком СНГ.

Молдавия была, пожалуй, в пересчете на душу населения, чемпионом этих олигархических игр Содружества. $1 млрд, 12% ВВП, выведенные в 2014 году из ее банков, стали таким же фирменным брендом, как молдавское вино и конфликт в Приднестровье. В этом обвиняют бизнесмена и политика Владимира Плахотнюка. Он стал высшим символом того стиля, который утвердился повсюду в наших широтах, но в таких масштабах реализовался только в Молдавии. Здесь хватка, в которой сцепились политический и олигархический миры, получилась особенно мертвой. Плахотнюк был органическим продолжением всей новейшей молдавской и нашей общей эволюции, подчинив себе суды, парламент, правительство и даже, кажется, самого президента.

При этом Плахотнюк даже позиционировал себя иногда как прозападный политик — особенно когда надеялся таким образом найти защиту от Москвы, в которой на него завели уголовное дело. Ведь прозападность в такой модели — тоже одна из ролей. 

Здесь побеждали на выборах, формировали правительство, посылали своих лидеров на саммиты «Восточного партнерства» партии, которые тоже считались прозападными. А потом выяснялось, что и они были частью все того же государственно-олигархического механизма, перемоловшего вместе с политикой в один порошок и левых, и правых, и пророссийских, и прозападных.  

Москве нужна не только демонстрация лояльности, но и взаимопонимание элит. Собственно, на этом и держится СНГ. Те, кто приходит во власть, желая что-то изменить, сталкиваются в отношениях с Москвой с нерешаемой задачей. Мы готовы быть вместе, говорят победивший Пашинян или мечтающие о победе люди из Координационного совета белорусской оппозиции, но дайте знак — как? А Москва знака не дает. Москва не боится потери лояльности, но чего ждать от этих новичков, которые не нарабатывали годами сокровенные связи? У новых политиков по-прежнему оставалось два варианта — либо идти на политическое облагораживание образа друзей Москвы, либо начинать собственный проект, реализуя запрос на «прозападность», но оставаясь при этом столь же податливыми перед искушениями, которые и наполняли смыслом существование СНГ.

Третий путь

И вот тут, после Пашиняна и Белоруссии. — Майя Санду. Открытая и органичная прозападная либеральная позиция — хоть сегодня назначай Санду любым еврокомиссаром. Репутация, не тронутая ни одним скандалом, при этом никаких громких эскапад. Для молдаван, давно разобравшихся в причудах геополитических пристрастий своих политиков, даже промежуточная ее победа означала, что к власти впервые придет человек, который не только открыто собирается вести за собой в Европу, но при этом не будет играть в двусмысленности с Москвой. Если Санду станет президентом, Молдавия, конечно, не станет покидать СНГ — зачем хлопать дверью дома, в который гости с хозяевами и так наезжали лишь по большим праздникам?

Это, конечно, не станет сигналом к упразднению СНГ или международным скандалом. Просто наступит немного больше ясности. И, судя по всему, Москва к этому вполне может оказаться готова. С одной стороны, в Кремле, надо полагать, лучше других знают, как в реальности обстоят дела с СНГ, и реанимировать его, по крайней мере в прежнем виде, не собираются. С другой стороны, Молдавия, не отягощенная стратегической незаменимостью, для Кремля всегда была поводом показать миру, что Россия может общаться с соседями не только в крымском жанре. Майя Санду с ее открытым забралом уже не вызывает в Москве традиционной антизападной идиосинкразии.

Когда-то, почти двадцать лет назад, на одном из саммитов СНГ был запущен тезис об «интеграции на разных скоростях» — кто как может, так и будет с нами сближаться, форсировать не станем. Теперь, видимо, нашлась и новая форма существования СНГ — разноскоростное разбегание.